лейтенанту, потом капитану Джорджу Конноту Сомерфорду, затем рвала и сжигала.
О карьере Кона она знала все, потому что тетушка Мириам часто приглашала его брата Фреда в гости, и он бывал в их доме. Отчасти это объяснялось ее искренней добротой, но в основном из-за того, что у нее имелись две дочери и племянница на выданье, и каждая из них могла бы, как, впрочем, и любая девушка, стать графиней Уайверн.
Сьюзен вспомнилось, как однажды во время семейного обеда Фред достал миниатюру, присланную братом, где Кон был изображен в своем новеньком капитанском мундире. Миниатюра обошла по кругу всех присутствующих. Сьюзен, испытывая нетерпение и страх, ждала своей очереди, а когда взяла ее в руки, у нее перехватило дыхание. Ей отчаянно хотелось схватить миниатюру, спрятать, украсть, чтобы получше рассмотреть.
На миниатюре ему было двадцать два года. Подбородок все тот же, а вот высокие скулы выделялись еще отчетливее на худом лице. Согласно уставу его волосы были припудрены, отчего еще больше выделялись серебристо-серые глаза, окаймленные черными ресницами. Его улыбка искренне порадовала ее: должно быть, он счастлив и, скорее всего, совсем забыл о ней.
Но война еще продолжалась, и он был там. Она каждую неделю внимательно читала списки убитых и раненых, моля Бога сделать так, чтобы она никогда не увидела в этих списках знакомое имя.
Часто бессонными ночами она вновь и вновь переживала тот момент, когда приняла решение, и представляла, что могло бы случиться, последуй она зову своего сердца. Вопрос о женитьбе тогда мог бы возникнуть лишь в том случае, если бы она забеременела, чего, к счастью, не произошло.
Кону, как младшему сыну, нужно было приобрести профессию, но, возможно, ради нее он выбрал бы что-нибудь другое, более безопасное. По крайней мере она была бы с ним, даже если бы ему пришлось стать солдатом.
Эти бесполезные мучительные мысли постоянно одолевали ее, особенно когда она мучилась бессонницей, однако с годами боль несколько притупилась, и Сьюзен стала смотреть на все, что произошло, словно со стороны.
Так было до тех пор, пока здесь снова не появился Кон, – с отметиной, которую она никогда не хотела на нем видеть, но все же он, собственной персоной. Если бы она не была столь непреклонной, если бы позволила себе любить и быть любимой, он по-прежнему был бы мягким, добрым и веселым, каким она всегда его знала.
Он видел себя святым Георгием, борцом со злом, но по какой-то причине сделал татуировку дракона на своей груди. Ей захотелось еще раз взглянуть на картину с изображением святого Георгия, и она торопливо направилась в комнаты, где та висела, выбрав такой путь, чтобы ненароком не столкнуться с графом.
Глава 6
Убранство этих апартаментов отдаленно напоминало римский стиль: имитация мозаичных полов и классические белые льняные шторы. Большую часть стены в спальне занимала картина с изображением святого Георгия, убивающего дракона. Сьюзен частенько приходила сюда, чтобы посмотреть на нее.
Главный