очень ценит уединение.
– Тогда зачем он пригласил к себе? Встретиться можно было и у меня. – Лорэлия повернулась на отступающего гнома. – Почему кажется, что ты убегаешь?
– Потому что он и впрямь убегает.
Вздохнув, Лора приготовилась к встрече с тем, кто стоял у нее за спиной. Судя по выражению лица Голиафа, существо, которому предстояло сделать ее неотразимой для короля, внушало страх.
Развернувшись, Лора увидела застывшего перед красной дверью. Силуэт был странно вытянутым, как тень после полудня.
Когда хозяин дома выступил на солнце, стали видны его прямые каштановые волосы, спадающие на лицо. Плечи и широкая грудь поросли мхом. На правом плече грела крылья бабочка. Пальцы сморщились и покрылись корой, а из мизинца пробивалось маленькое двулистное растение. На Лору смотрели темные глаза, лишенные белков, которые смягчали дикую сущность души их обладателя.
– Леший! – прошептала Лора, отчаянно стараясь не смотреть ему в глаза. – Я думала, такие, как вы, давно вымерли.
– Я мог бы сказать то же самое про тебя, эльфийка. – Голос звучал резко, словно камень терся о камень. – Ты стоишь передо мной, хотя король постарался сжить со свету тебе подобных.
Лора почувствовала, как в душе что-то вспыхнуло. Блеск серебра и лунного света пробился на поверхность ее кожи.
– Я предпочитаю тьму.
– А-а, Сребровласка! Какая редкость. – Леший покачал головой. – Удивительно, ведь твое племя всегда славилось умением наживать себе неприятности. Заходи, дитя! Не время сгущать краски – ты здесь по конкретной причине.
На этом леший ушел в дом, словно соседи уже не сплетничали о мужчине-дереве и о светящейся эльфийке у него во дворе.
Интуиция не подвела Лору: план погубит их всех. А теперь у нее на совести будет еще и смерть лешего. Наверное, он последний в своем роду. Хотя о леших Лора почти ничего не знала.
Впрочем, продемонстрировать почтительность она могла.
Лора проследовала в дом лешего, споткнувшись о порог в комнату, больше похожую на лесную чащу. Мох толстым слоем покрывал пол и пружинился под ногами. Солнечный свет лился через окна и потолок с открытыми балками, преломляясь о золотые пылинки, танцующие перед глазами. Стены были окрашены настолько реалистично, что Лора чувствовала себя, как среди древних деревьев. Одно дерево действительно росло в центре дома лешего, и среди его ветвей порхали бабочки всех расцветок. По щеке Лоры заструилась теплая влага. Удивившись, она коснулась ручейка пальцем и поняла, что заплакала.
– Не удивляйся так сильно, – пророкотал леший. – Возможно, ты забыла о лесе, но твоя душа – нет. Это наш дом, кроха-эльфийка. Ну, или был им. До пожаров.
Каждый раз, когда Лора моргала, под глазами у нее танцевали мигающие красные огоньки. Словно она помнила тот пожар, словно была его свидетельницей.
– Я не… То есть, кажется, нет…
Помнила ли она пожар или нет?
– Будешь так силиться – сделаешь себе больно. – Леший хмыкнул и постучал заскорузлой рукой по груди. – Меня зовут