все было знакомо, система известна. А это уже полдела. Чтобы не вылететь, просто необходимо было вкалывать, не отвлекаясь ни на что. В МГУ «учиться» означало «учиться», расслабляться или бить баклуши было невозможно. Я к этому относилась серьезно: получить тройку считала неприемлемым еще и потому, что тогда лишилась бы стипендии, которая составляла значительную часть бюджета. Поэтому свободного времени не стало. Мы пересекались с Лёней на лекциях и семинарах, но задавали нам так много, что мы не имели другой возможности встречаться.
Так как меня не тянуло к нему физически, я даже забыла о своей «влюбленности», полностью сконцентрировавшись на напряженном ритме занятий. Однако общалась с Лёней приветливо. Каждый день мы болтали и часто смеялись. Все-таки он меня сильно отвлекал от мрачных мыслей и дарил ощущение, что я прежняя счастливая девушка, а не сирота-подранок. Иногда мы выбирались в кино или располагались рядом на студенческих вечеринках. В темноте Лёня прижимал меня к себе, и казалось, мое одиночество растворялось в его объятьях. Но в глубине души я еще не приняла окончательного решения, что Лёня – мой парень. Просто друг, и все. И с ним легче, чем одной.
В ноябре на собрании профорг7 курса объявил, что студентам, вернувшимся с картошки, можно подать заявление на бесплатное трехнедельное размещение в профилактории. В главном здании МГУ на это время предоставлялась отдельная комната и трехразовое питание. Условия царские. Желающих было много. Мы с Лёней тоже загорелись этой идеей. Сходили в поликлинику, получили заключения, написали заявки, и через пару недель получили путевки.
При посещении поликлиники произошел смешной случай, который продемонстрировал, что не только мое развитие в сексуальной сфере было дремучим, Склянкин тоже находился приблизительно на том же уровне. У каждого из нас на руках было направление со списком врачей. Лёня аккуратно отмечал галочками, где он уже побывал. И наконец спросил:
– Ты уже посетила гинеколога?
Я покраснела и отрицательно покачала головой.
– Отлично, иди туда и скажи, что я за тобой, а я пока к окулисту сбегаю, – продолжил Лёня.
Тут до меня дошло, и я начала смеяться:
– Ты что, собрался к гинекологу?
– Ну да, вот остались окулист и гинеколог, иди и займи для меня очередь.
Лёня не знал, что это за врач такой, гинеколог. Я объяснила, и Лёня тоже покраснел, а потом мы стали смеяться вместе.
В декабре началась смена в профилактории. Счастливая, что в течение трех недель у меня будет отдельная комната, я раскладывала вещи, когда открылась дверь и вошел Лёня. Улыбка сияла на его лице, я тоже заулыбалась. Хотя за пару месяцев, прошедших после возвращения из колхоза, наше интимное общение и прекратилось, ежедневные шутки и пересмешки, наоборот, сблизили нас. Мы реально заряжали друг друга радостью. И я это ценила.
Склянкин запер за собой дверь и схватил меня в охапку. Он, как обычно, действовал с наскоку.