рука всё-таки твёрдая.
– Ты что, упражнялся? – спросил Серёжку Гукасов.
– Упражнялся, – сказал Серёжка.
В конце концов, он, опьянённый славой, и сам поверил в свою нечеловеческую силу.
Проходил второклассник Кочерыгин, уплетая булку с икрой.
– Стой! – крикнул Серёжка. – Отдай булку!
– Ишь ты какой! А я-то?
– Отдай, всё равно отниму!
Кочерыгин захныкал, но, вспомнив о Тарарыкине, вздохнул, откусил ещё кусочек булки и протянул её Серёжке.
– На, подавись!
– То-то. Ты смотри у меня. Я до вас тут до всех доберусь.
В это время проходил мимо Тарарыкин. Увидев Серёжку, он сделал преувеличенно испуганные глаза и в ужасе отскочил в сторону. Хотя вблизи никого не было, но он, как добросовестный недалёкий малый, считал своим долгом играть роль до конца.
– Боишься? – спросил заносчиво Серёжка.
– Ещё бы. Я и не знал, что ты такой здоровый.
И вдруг в Серёжкину беспокойную голову пришла безумная шальная мысль… А что, если Тарарыкин действительно против него не устоит? Этот крохотный мальчишка так был опьянён всеобщей честью и восторгом, что совершенно забылся, забыл об условии и решил пойти напролом… Насытившись славой, он пожалел о рубле, а так как руки его чувствовали себя железными, непобедимыми, то Серёжка со свойственной его характеру решимостью подскочил к Тарарыкину и, схватив его за пояс, сурово сказал:
– Отдавай рубль!
– Что ты! – удивился Тарарыкин. – Ведь мы же условились…
– Отдавай! Всё равно отниму!
– Ты? Ну, это, брат, во-первых, нечестно, а во-вторых – попробуй-ка.
На их спор собрались любопытные. Снова стали раздаваться комплименты по Серёжкиному адресу.
И, не раздумывая больше, Серёжка храбро устремился в бой. Он подскочил, хватил изумлённого и огорчённого Тарарыкина по голове, потом ударил его в живот, но… Тарарыкин опомнился.
– Ты… вот как!
Через минуту Серёжка уже лежал на земле. Во рту чувствовалась что-то солёное, губа вспухла, зловещее красноватое пятно засияло под глазом; оно наливалось, темнело и постепенно переходило в синий цвет…
И рухнула эта жалкая, построенная на деньгах слава… Серёжка лежал, избитый, в пыли и прахе, а мстительный Кочерыгин, отдавший Серёжке булку, подскочил к Серёжке и дёрнул его за волосы; подошёл Португалов, ткнул его в спину кулаком и сказал:
– Вот тебе цветные карандаши. Поросёнок!
Уныло, печально возвращался хитроумный Серёжка домой; губа вспухла, щека вспухла; на лбу была царапина, рубль пропал бесследно, дома ожидала головомойка, настроение было отчаянное…
Он вошёл робкий, пряча лицо в носовой платок… он рассчитывал, проскользнув незаметно в свою комнату, улечься спать… Но в передней его ждал последний удар.
Дядя поймал его за руку и сердито сказал:
– Ты что же это, мошенник, обманул меня? Это твои стихи? Списал у Пушкина да и выдал за свои. Во-первых, за это ты всю неделю будешь сидеть дома – о цирке и зверинце забудь, а во-вторых – возврати-ка мне мой рубль.
Сердце