«Обозрение»… Но, право, здесь нет ничего ужасного, – сказал Гоберти. – После первой статьи вполне логично появление второй, такой же по духу. А вот и чек, ваш гонорар. Как видите, довольно солидная сумма, Николай Антонович.
– Но моя статья, моя подпись! – почти кричал в неподдельном отчаянии Березин, бегая по комнате. – Ведь это же меня совершенно компрометирует… Как вы этого не понимаете!
– Ради бога, не волнуйтесь. Повторяю, ничего ужасного не произошло. Ваша статья… вот смотрите сами, – Гоберти развернул газету, – она напечатана без подписи. Кому придет в голову, что автором ее являетесь именно вы?
– Нет, нет, не говорите! Как можно поручиться за эту редакцию, состоящую сплошь из жуликов, пройдох, мошенников! Если им понадобится, они не постесняются раскрыть аноним и оперировать моей подписью.
– Люди там, конечно, не очень чистоплотные, – согласился Гоберти, – но деловые круги Запада прислушиваются к газете. Сделать же то, чего вы опасаетесь, они никогда не посмеют, хотя бы просто из боязни задеть нашего заместителя редактора, человека очень богатого и влиятельного.
Березин, понурившись, шагал по комнате. Так вот над чем смеялись Сергей с Ирой! Да… в этой газете все доводы, даже архинаучные, выглядят совсем иначе.
– Как ваша работа в комиссии? – после минутного молчания продолжал Гоберти. – Наверное, в разгаре?
– Да, уже было два заседания… – задумчиво ответил Бе-резин, устало опускаясь в кресло. – Теперь членам комиссии розданы чертежи и прочие материалы для рассмотрения.
– Вот как! – В маленьких глазах Гоберти промелькнул огонек живого интереса. – И чертежи шахт в том числе?
– Ну, конечно, – равнодушно ответил Березин.
– Вы уже рассмотрели их?
– Да. Читаю сейчас записку об экономических перспективах Северного морского пути.
– Что же, интересно? Убедительно?
– Как сказать! Реальные и логичные расчеты на фантастической основе. Это часто бывает в подобного рода литературе, и именно это, я бы сказал, гипнотически действует на читателя.
– Все-таки очень, очень интересно… Не сочли бы вы возможным оказать мне любезность, дорогой Николай Антонович? – дружески улыбаясь, говорил Гоберти. – Как-никак, мы с вами теперь собратья по перу… И вы должны понять меня! Дайте мне на денек чертежи шахт и эту записку! Просто ознакомиться. А? Жилка журналиста теперь задета во мне. Ну, пожалуйста…
– Что вы, господин Гоберти! Как можно? Эти материалы ни в коем случае не подлежат оглашению!
– Да я и не подумаю разглашать их без вашего разрешения! Можете совершенно не опасаться. Буду нем как рыба! Тайна за тайну, а? – добродушно смеялся Гоберти. – Ведь не беспокоитесь же вы о том, что я таю про ваше сотрудничество – правда, невольное – в «Обозрении»! Не правда ли?
Березина всего передернуло.
– Нет, нет! Ради всего святого, не подумайте обо мне худо! – испуганно воскликнул Гоберти. – Поймите лишь меня, Николай Антонович. Влезьте хоть на минуту в мою шкуру. Ведь я же газетчик, жур