исключительно регулярно и в соответствии с Законом передавалась через помазание, также говорит о сути призвания – значение священника не в том, кто он сам, а что за служение на него снизошло. Поэтому история свободной жизни Израиля в первосвященнике не отражалась и не раскрывалась, она достигала своей кульминации прежде всего в князьях (судьях, царях). А когда те отступали от Бога и внешняя история Израиля становилась для Него все менее важной, то Он подготавливал пути для истинно духовного, посылая пророков. Самуил совершенно добровольно (он не являлся первосвященником, даже не происходил из колена Ааронова, а был всего лишь левитом) и исключительно духовно совмещал в себе эти формы пастырского служения. Но ни его народ, ни его дом еще не созрели для того, чтобы такое идеальное пастырство укоренилось навсегда. Народ требовал царя чисто светского, чтобы ими правил мирянин, а не Самуил.
И тогда Бог повелел ему «помазать» на царство юного отрока Саула. А что это значит?
Самые великие и знаменующие собой новую эру рабы Божьи (Авраам, Моисей, Самуил, Исайя, Иеремия) помазывались на служение не другим человеком, они призывались самим Богом, Его категоричным повелением[17]. Изначально помазание символизировало собой передачу полномочий (Моисея – Аарону, Самуила – Саулу и сыну Давиду, Илии – Елисею). Так было и с Саулом, помазанным Самуилом, но это помазание имело особое значение, смысл которого открылся позже. Помазанием Саула Бог фактически ответил на требование народа получить такого же царя, какого имели прочие язычники[18]. Он удовлетворил его требование, отныне и навсегда возвысив царское достоинство и сделав его прочным институтом власти, но в то же время провозгласил эту должность священной, иными словами, оставил за Собой право, назначать на нее Своего избранника, не считаясь с мнением народа.
Смысл помазания на царство открылся во всей полноте после избрания Давида, ясно осознававшего всю его значимость. Давид, натура в хорошем смысле слова чисто мирская, рожденный править суровой действительностью и в то же время пронизанный священническим духом, прекрасно понимал, что царствование – своего рода богослужение и не уступает в святости жречеству. Священный характер, божественный смысл, который царское служение приобрело в руках Самуила, закрепились в Давиде, став отныне его неотъемлемым свойством. Давид глубоко чтил божественный смысл помазания и свое собственное божественное значение, в которое был возвышен через него. Помазание – и он это осознавал – означало избрание его самим Богом в пастыри народа Израиля, который отныне ответствен перед Ним за него и на это поприще благословлен. Давид стал как бы сердцем той «собирательной личности», называемой Израилем, носителем живой истории своего народа и возложенной на него задачи. И в свете той задачи, для решения которой одной жизни было мало, его призвание лишь тогда наполнилось непреходящим смыслом, когда Бог подтвердил