сами видите, – говорить Кевин старался тихо, переводя взгляд с явственно помрачневшего Конте на абсолютно равнодушного Арчи, прислонившегося спиной к стене палаты, – Мы делаем все, что в наших силах, мы пытаемся понять, чем же он был отравлен, но силы его уходят… а вместе с ними и жизнь. У нас осталась одна надежда, – он робко глянул на пристального созерцающего несчастного больного мужчину, – Я не знаю… вы решились, сэр?
– Несколько капель крови ради спасения жизни человека? – Ник оглянулся через плечо на собеседника и чуть приподнял уголок губ, – Я согласен, мистер Хилхэнд, – он решительно закатал рукав рубашки, – Делайте, что должны. Нужна кровь из вены?..
– Я не знаю, – отвечал парень довольно отрывисто, уже беря находящуюся здесь ампулу с иглой, предназначенную, вероятно, чтобы брать кровь у больного, – Думаю… это не очень принципиально – вряд ли состав вашей крови в венах и артериях различен. Готовы?
Мужчина кивнул и, подставив руку, старательно отвернулся, глядя в другую сторону. Наблюдать за процессом взятия у него крови он не любил. Врач аккуратно и ловко перетянул ему руку жгутом и, велев работать кулаком, принялся изучать вены.
– Зажмите… – он взял ампулу. Секунда, неприятный миг – и кровь тирваса мягко потекла в присоединенную колбу, наполняя ее.
Альфа, равнодушно созерцающий этот процесс, ухмыльнулся. Ему видеть, как Ник Конте проливает почем зря кровь было почти приятно.
– Проливать кровь тоже следует разумно, – говорил он негромко, однако же, старался делать это так, чтобы присутствующие слышали, – В бессмысленном кровопролитии… чести нет.
– В таком случае, ты, в основном, поступал бесчестно, – Доминик мельком оглянулся на него через плечо, – Моя цель сейчас благородна. И я надеюсь, что это поможет, – он вновь обратил взгляд к Кевину и, согнув руку в локте, прижал ее к себе. Кровь, так необходимая несчастному больному, была взята.
Хилхэнд глубоко вздохнул и, быстро оглядев своих соратников, неловко пожал плечами.
– Время тянуть нет смысла, да? – он быстро улыбнулся и, затаив дыхание, очень осторожно, с предельной аккуратностью наклонил колбу, освобожденную от иглы, над губами больного.
Несколько красных капель упали ему в рот, оставили след на губах.
Мужчина сглотнул, хрипло вздохнул и, закашлявшись, внезапно открыл глаза, окидывая собравшихся в его палате людей долгим, вполне осмысленным взглядом. Затем внезапно слабо улыбнулся и, подняв руку, коснулся ею своих губ.
– Кровь тирваса… – голос его звучал слабо, но слова, им произносимые, заставили опешить всех присутствующих, – Лишь отсрочит неминуемый конец. Кто из вас?
– Я… – Доминик, каким-то шестым чувством угадавший, о чем, собственно, незнакомец пытается спросить, неуверенно поднял руку, – Но как вы…
– Спасибо, что не пожалел ее для меня, сынок, – мужчина с трудом кивнул и обессиленно закрыл глаза, – Кровь тирваса на вкус всегда возможно отличить… всегда. Особенно, если находишься на пороге… – он вновь хрипло