Знак Каина. Борис Акунин

вплотную, подставляет открытое горло:

      – На, режь. Не жалко.

      Натягиваю поводья. Останавливает своего коня и Лукьяныч.

      Мне любопытно:

      – Ты что же, вовсе не боишься смерти?

      – А чего мне ее бояться? – Он беззаботно дергает широченным плечом. – Иль ты мало смертей повидал? Пока терзаешь человека, он орет, корчится. А как испустит дух – успокаивается, делается благ и тих. Знать, ему там лучше, чем здесь.

      – И муки не боишься? – спрашиваю я. – Вот если тебя медленным огнем жечь?

      Малюта достает из поясного кошеля кресало, разжигает трут. Прикладывает тлеющий конец к своей ладони. Остро пахнет жженым мясом, а Малюта знай улыбается и глядит мне в глаза.

      – Брось! Вонько!

      Вырываю трут.

      Я всегда это знал: я один из всех человеков чувствую боль по-настоящему. Такое мне испытание от Господа. Прочие на пытке и визжат, и бабьим голосом орут, а все притворство. Им бы, как мне, один денек головной болезнью помаяться…