уж, мне ли этого не знать. Аннемари была настоящей маленькой болтушкой. Если она не разговаривала, то пела или танцевала. – Хейзел вздохнула и перевела взгляд на Молли. – Ты ведь напишешь мне сразу же, как вы доберетесь до места, правда, Молл? Сойдет и открытка, лишь бы я знала, что с вами все в порядке, иначе я сойду с ума от беспокойства.
– Тебе нельзя беспокоиться, особенно в твоем положении, – решительно произнесла Молли. Она натянула на уши шерстяную шапочку, покрепче завязала шарф и потянулась за перчатками, пока Хейзел помогала Аннемари проделать то же самое. – Не волнуйся, все будет хорошо.
– Ваша тетя Мэгги встретит вас?
– Только если вовремя получит мое письмо. Если же нет, я возьму такси до ее дома: денег у меня хватит.
Каким-то чудом вышло так, что пароход «Королева майя» отплывал из Ливерпуля через два дня и через десять дней должен был причалить в порту Нью-Йорка. Хейзел приобрела два билета третьего класса у судового агента в Килдэре. Сейчас они лежали у Молли в сумочке вместе со свидетельствами о рождении и письмами тети Мэгги, которые она прислала за эти годы и которые Молли сохранила в качестве доказательства, что им есть у кого остановиться и что они не станут обузой для США.
В теплой, уютной кухне воцарилось молчание. Издалека донесся стук копыт по мерзлой земле. Джимми Муллен, которого Молли никогда не видела, должен был отвезти их в Дун Лаогейр на своей телеге. Там они рассчитывали сесть в полдень на паром до Ливерпуля. Через несколько часов в доме Доктора начнется настоящий переполох, когда обнаружится, что его девочки исчезли, но никому и в голову не придет, что они сбежали в Америку. Именно поэтому они и не поехали в Дун Лаогейр на автобусе и поезде, как все нормальные люди, – чтобы не оставлять следов. Девочки Доктора должны были просто исчезнуть, раствориться в ночном воздухе. Джимми Муллен был туповат и не смог бы сказать, какой сегодня день, так что с этой стороны им ничего не грозило.
Карие глаза Хейзел затуманились слезами.
– Берегите себя, слышите? Я буду все время думать о вас обеих.
– Я должна буду заплатить Джимми?
– Нет, об этом я уже позаботилась, Молл.
Скрипнула калитка, и вслед за этим раздался стук в дверь. Молли обняла раздавшуюся в талии невестку.
– Пока, Хейзел. Спасибо тебе за все.
– Пока, милая. – По розовым щекам Хейзел потекли слезы. – Пока, Аннемари.
Все вместе они вышли наружу. Джимми Муллен, который был ненамного старше Молли и на полголовы ниже ее, уже взбирался обратно на свою телегу, груженную мешками с овощами. Он коротко кивнул девушкам в знак приветствия и, когда они уселись рядом с ним на деревянном облучке, щелкнул кнутом. Телега тронулась в путь. Последние слова Хейзел, «до свидания» и «берегите себя», замерли вдали, и вскоре тишину нарушал лишь топот копыт огромной вороной лошади да ее фырканье.
А в небе по-прежнему светила луна и весело перемигивались звезды. Корка льда на земле стала толще,