не можем, вы же понимаете, это может бросить тень на Каэтану, считай, помолвка получится… нет-нет, девочка еще так молода, об этом рано говорить.
Как присутствие отца может негативно повлиять на МОЮ репутацию, я так и не поняла, но эсса Элия как-то умудрилась это высказать. И мимоходом прошлась по раэше.
Нет-нет, ничего грубого, ничего такого, пробуждающего инстинкт защитника.
Ясно ж! Если любовницу травят, надо за нее вступиться. А тут ее вроде и не травит никто, просто эсса очень жалеет, что раэша себя так ведет… вот она учителям Марисы никогда такого не позволяет. Муж не одобрил бы.
Отец, полностью замороченный светской беседой, только кивал. И уходил спустя двадцать минут, согласный на все.
Когда за ними с раэшей захлопнулась дверь дома, эсса Элия посмотрела на меня с сожалением.
– Детка, как твой отец умудрился себе такую гадюку найти?
– Не знаю, – честно ответила я. – Наверное, много навозных куч перекопал. Постарался.
– Видно, что стерва жуткая… не дай бог, Матиас что-то такое найдет! Ужасная баба!
Я кивнула. Я думала примерно так же. Ничего, начало положено, а дальше и больше будет. Я эту раэшу под плинтус загоню! За Каэтану и ее мать – заслужила.
Интерлюдия
Раэша Луна кипела от гнева. Давно с ней так никто не обращался! Попросту не смели!
В поместье любовника она царила и правила безраздельно, она была хозяйкой и госпожой, она казнила и миловала.
Здесь же, в столице…
Каэтана ударила в самое больное место.
Раэша.
Прислуга.
И только-то.
Обслуга и есть обслуга. А какая, хозяйственная или постельная – не важно. Раэша Луна это понимала очень хорошо, и потому было вдвойне больно. Даже если Рауль на ней женится… Он не женится, нет, но если бы и случилось, на нее смотрели бы еще хуже, чем сегодня. Отказывая ей в праве, которое от рождения было у Каэтаны. Сидеть с наглой девчонкой за одним столом и беседовать с Лиезами на равных.
Только прислуга.
Только кухня и людская.
СТЕРВА!!!
Раэша, да, всего лишь раэша.
Как это обидно для женщины, которая умна и красива, которая может достичь большего и знает, что может… Раэша Луна была честолюбива. Окажись она эссой, она бы поднялась до невиданных высот, но рождение закрыло ей многие дороги. И все же, все же…
Она упорно училась.
Она вытравливала из себя по капельке, по частичке гадкий деревенский акцент, она приводила в порядок руки и ноги, волосы и кожу, смуглую от постоянного пребывания на солнце, вечно сломанные ногти, цыпки…
О, как же она ненавидела все эти признаки деревенского крестьянского труда!
Учиться!
Стать хотя бы горожанкой!
Вырваться из деревни!!!
И ей это удалось. Частично, правда. В четырнадцать лет способная девочка сбежала из деревни с бродячим торговцем, чтобы никогда туда не возвращаться. И с тех пор колесила по стране, пока не осела в Кордова.
Где она только не побывала за это время