и нечего в Новогоднюю ночь переться с непутевым братцем в больницу. Молчали долго, трагично посасывая водку и, время от времени, поглядывая друг на друга, словно пытаясь определить, сходят с ума поодиночке, или комплексно. Первым не выдержал Миша. Тоскливо глянув на брата, почему-то шепотом попросил:
– Тиша, не берись больше скот резать, а? Это нам наказание.
Тиша, в глубине души признавая правоту младшего, все же резонно возразил:
– А пить, на что будем? Пенсии нам на неделю хватает. Да и жрать надо.
Миша тоскливо выдохнул:
– Лучше трезвым, чем мертвым. Это ж черт за нами приходил! Допились!
Тиша, озлобляясь от покушения на святое, рявкнул:
– Какой, на хрен, черт! Ты чё гонишь, придурок?! Если не пить, то что делать?
Однако Миша не сдавался, пожалуй, впервые в жизни презрев авторитет старшего брата, и истошно завопил в полный голос:
– Да ты сам придурок! Ты не понял? Он же мне чуть причиндалы не оторвал, даже не касаясь!
– Кто «он»?
– Черт!
– Какой черт???
– Рогатый!!!
– Сам ты… Безрогий! Если б черт был, он бы душу взял, а не я..ца! Да и целы они у тебя. Подумаешь, надпилил!
– Да?! Тебе бы так! А кто если не черт? Морда страшная, косматая, с рожищами, глаза горят, из ноздрей дым валит, и говорит человечьим голосом!
– Чьим голосом, твою растудыт!!!
– Деда Васи!
– А где дед Вася?
– В погребе!
– А кого мы вытаскивали?
– А хрен его знает! Это ОН дедом Васей оборотился, а как мы его вытянули, так он свой облик и принял!
– Зачем? Так бы и обратал. Оно ж сподручнее!
– Да почем мне знать? Может, он при луне свой облик принимает?!
Совсем одурев и запутавшись, Тиша долгим взглядом посмотрел на брата, ничего путного не решил про его умственные способности, и сообщил:
– Сам ты черт! Давай пить дальше. Я когда трезвею, с ума начинаю сходить…
И кто знает, может, и напились бы в тот вечер братья и впрямь до чертиков зеленых, но в этот момент в холостяцкую халупу вошли майор с бабой Катей. Узрев на пороге старуху, лежащий Миша испуганно завопил: «Чур, тебя, чур!», закатил глаза, и захрипел в неведомом ранее экстазе. При этом истово крестился левой рукой, и, почему-то, слева направо. Тиша, как менее впечатлительный, только скривился, и мрачно сверкнул осоловелыми глазами:
– Явилась, ведьма? И с милицией! Ты б лучше попа привела, с ним сподручнее.
Баба Катя, не обращая внимания на оскорбление, потребовала:
– Отвечай: где Василий?!
Майор, чувствуя, что инициатива от него уходит, попытался вмешаться:
– Подождите, Катериванна. Надо выяс…
– Да что тут выяснять? Ты посмотри на его рожу! Говори, упырь, где мой дед???!!!
Тиша, и без того взвинченный водкой и стрессом, заорал, противореча сам