и тоскливо.
И хотелось снова попасть в гущу нарядных и демократичных людей, снующих по торговым центрам в поисках украшений к празднику, поболтать с подругами и выйти в светское общество, нарядившись, как принцесса, в театр, окультуриться в какой-нибудь галерее или просто прогуляться по набережным, современным, роскошным, благоустроенным. Сверкающих сотнями огней и похожих на сказку в череде зимних праздников.
Попасть на каток, какое-то шумное мероприятие или концерт известных артистов. Да просто дышать той атмосферой, к которой Элеонора привыкла с детства.
Москва пахла для нее успешностью, монументальностью, огромными перспективами, образованными людьми, как пахнет в ресторане очень дорогое и изысканное блюдо.
Город у моря стал для нее все же деревней. Без претензии на помпезность и интеллигентность. Простой и нелюбимый ею. А моря, такого шумного по ночам в своих падающих с грохотом волнах, она стала бояться.
Как и всего, что ее окружало.
11. В чем сила таланта
Элеонора стала верить в магию и в заговоры совсем недавно, когда перебралась с мужем в провинцию к морю, как и мечтала. Москва стала ей казаться чужой и переполненной приезжими людьми, которые стремились только от нее урвать кусок пожирнее.
Лимита раздражала своей нахрапистостью и беспринципностью. Невежеством и хамством, которого не было в экзальтированной Элеоноре. Был некоторый снобизм, не более. Но вполне оправданный.
Она считала себя белой костью, не только родившись в столице, но и имея не одно поколение москвичей в своей родословной. Ее мама и вовсе была известной в своих кругах писательницей и все еще в здравом уме, не смотря на возраст и вдовство. Отец Элеоноры, породистый физик, выдающийся инженер-конструктор отдал Богу душу уже давно.
Но, как единственная дочь, Элеонора по отцу скучала. Ей не хватало его жизненной мудрости, которую он вплетал в каждодневный быт. Что бы он сказал по поводу увлечения своего внука Урсулой? Возможно, и не осудил бы. Хотя очень требовательно относился к людям и к понятиям чести и достоинства.
И был человеком старой школы, за что его можно было уважать. Не подкупным, принципиальным и человечным. Верящим в вечные идеалы и светлое будущее. И не справившимся с действительностью в девяностые, когда все вдруг рухнуло, и пришлось перестраиваться.
Отец Элеоноры не смог. Стать другим, интегрировать себя в торговлю и обман. Он был ученым, первооткрывателем и идеалистом. А нужно было сразу стать вором и мошенником. Чтобы выжить.
Это его предки выжили в блокадном Ленинграде, но не потеряли себя. Оставались голодными, но не смогли сжечь книги.
Дедушка Никиты, женившись на потомственной москвичке, так и остался человеком театров и музеев, стихов, архитектуры, закатов и рассветов, и разводных мостов. И всегда обращался к собеседнику, используя "будьте добры" и "будьте любезны".
И никогда, как его супруга, не называл хлебный магазин "булошной", а окончания в таких словах,