как ты научился на гитаре играть?
– Кореш научил. Говорил же.
– Почему именно гитара?
– За душу берет.
Наконец мы свернули на знакомую мне тропинку, которая выведет к базе за пятнадцать минут. Легкость на душе сливается с запахом сосен, – настоящий августовский запах, в котором чувствуется уходящее доброе лето. Недалеко слышаться звуки гудящей трассы. Жары нет, как и ветра.
– Мне интересно послушать про Нину. Расскажи то, чего я раньше не знал.
– Она вообще не ест мясо. Обожает Питер, знает про него все!
Тот усмехнулся: «ну-ну».
– Безумно много работает. Сейчас слишком мало людей, которые умеют слушать, мама – одна из них. Она гордиться тобой.
– Мной-то за что?
– Ты сильный.
Сережа ничего не ответил, только снова пнул камень под ногами.
– Я ее очень люблю. Ты бы знал, какая она талантливая.
Тот недоверчиво покосился.
– А как твои родители познакомились?
– В девяносто пятом маму пригласили выступить на открытии какого-то ресторана, она же, как и ты, –поет. В общем, был праздник, гостей немного было, среди них был мой папа с коллегами, он тогда в офисе работал.
– Тебе чертовски полезло.
– Да.
– Мои совершенно другие. Я даже не припомню чего-то такого. Ну, собственно, понятно почему. Думаю, ты в курсе, что наши мамы выросли на севере, в когда выросли – разъехались по разным городам: Нина поступила в Питер, а моя – в Москву. Она так и не доучилась. С папой познакомилась в девятнадцать. Меня родила в двадцать один. Детство было, конечно, не такое красочное, как у тебя, зато приятелей было много. Со мной много времени бабушка проводила.
– А где она сейчас?
– На Сахалине. Так получилось.
Не дожидаясь никаких ответов или удивлений, он продолжил:
– В школе я отличник: был, сейчас тоже.
– Зубрила небось?
– Неа, – помотал головой Серега, – домашку вообще не делал и не делаю. Просто на уроке как-то все схватываю. Да и что там схватывать? Фигня.
– Что, даже физику любишь?
– Буду сдавать.
– Терпеть не могу!
– Физику?
– Все. Это.
– А я терпеть не могу, когда… ладно, – рявкнул он, – извини.
– За что?
– Я раньше так не срывался. Это из-за мамы. Невозможно стерпеть и смириться только с тем, что ее нет. Все. Нет, Женя, и все. Хоть об стену головой бейся – ничего не поменяется. У нее был лишний вес и гепатит C, все вытекло в рак печени третьей степени, – перебил Сережа. – Знаешь, самое страшное – это просыпаться пять месяцев подряд и понимать, что ее нет. Я до сих пор не верю. И как тут быть «мужчиной»?! – он нервно развел руками, сжав губы от злости.
– Я недавно узнала, что это моя мама позвала вас к нам.
– Да. Папа сначала не хотел, как видишь, передумал. Ну, его в Москве ничего не держит, – работает он удаленно, друзья переживут. Я сам до последнего не хотел, но папа уже принял решение.
Оглянувшись назад, будто проверяя – есть ли там кто, он выдал:
– А может это и к лучшему: теперь