усталость и недосып, привёл к полному моральному истощению. Я с каждым днём чувствовал надвигающуюся депрессию, и по виду своих коллег мог сказать только одно: они находятся в похожем состоянии. Но мы не могли отодвинуть день запуска «Мира». Слишком много усилий было вложено в эту игру, слишком много денег. Наше будущее, читай – гонорары, также напрямую зависели от игры, точнее, от того, как она будет продаваться. Активно рекламировать эту совершенно новую, крышесносящую игровую платформу стали ещё полгода назад, и мы работали как проклятые в последние дни, и даже в первые часы после запуска игры в сеть, устраняя последние неполадки и нанося последний идеальный лоск.
Учитывая все обстоятельства, я не видел необходимости идти в кабинет Адамса в назначенное им время. Что меня там ждало без хозяина, которому я совсем недавно обещал, что встречусь с ним после запуска игры? Но ровно в семь вечера меня словно иголками кольнуло: надо идти. Зачем мне это было нужно, я не мог понять, возможно, чтобы попрощаться. В общем, зачем-то я поплёлся на назначенную встречу, которая чисто физически не могла состояться, через всё огромное здание, даже не сняв нательного нейроинтерфейса и перчаток и неся подмышкой шлем; я буквально за несколько минут до этого момента вышел из случайной локации, доведя общий уровень тактильных ощущений до приемлемых значений – на тот случай, чтобы игрок не умер в реале от болевого шока, погибнув в игре.
Проходя мимо огромного счётчика, отсчитывающего количество пользователей, вошедших в «Мир», я ужаснулся. Тридцать миллионов человек уже погрузились в эту игру, а ведь с начала продаж прошло всего несколько часов. И уже появились первые лидеры – ещё одно табло показывало ники игроков, которые умудрились найти уникальные игрушки, разбросанные по локациям этого воистину огромного игрового мира. Лично я, тестируя нейрофизиологические особенности персов «Мира», так и не понял принципа этой игры, и теперь уже никогда не пойму: я не собираюсь в неё играть, потому что единственный человек, который мог меня уговорить на этот эксперимент – ушёл, так и не сказав, зачем он позвал меня к себе, после окончания моей работы.
В огромной приёмной было тихо и темно. Я поёжился как-то здесь жутковато. Место личного секретаря пустовало; интересно, кого приемник Адамса Стока посадит за этот стол, напоминающий консоль космического корабля, а не стол секретаря. Открыв тяжёлую дверь, ведущую в святая святых – кабинет самого главного босса «Стокс-группы», я заглянул внутрь.
– Ау, – шёпотом сказал я, обращаясь к темноте кабинета. – Эй, есть здесь кто? – нервно хихикнув от нелепости происходящего, я вошёл внутрь.
Как только я пересёк порог кабинета, дверь мягко закрылась за моей спиной, а комната осветилась не раздражающим тёплым светом. Я начал было озираться, но тут над столом возникло свечение, быстро принявшее очертание человека, внешне очень похожего на покойного мистера Стока. Сначала я даже немного испугался, но потом понял, что это голограмма. Повинуясь