большая ладонь удерживают мою спину справа. В другой руке у него мой свитер. От таких жарких прикосновений по коже разливается беспощадный жар. А тело начинает вновь бить мелкая дрожь.
– Владислава, – тихо роняю, потому что немного теряю реальность.
– И как лучше?
– Что?
– Влада или Слава?
– Кому как нравится…
– А тебе лично? – он проговаривает это настолько проникновенно своим брутально-бархатистым баритоном, что я стою обалдевшая еще какое-то время.
– Владислава, – выдаю быстро, а затем вспоминаю, что у него же дома ребенок, один. – Спасибо, что нас спасли, Макс. А теперь, если позволите, я бы оделась, не лето.
И когда я отстраняюсь от мужчины и забираю свои вещи, откуда-то сбоку раздаются аплодисменты.
Мы с Максом рефлекторно как по команде оборачиваемся, а там стоит Матецкий собственной персоной с моей сумкой в руках, в трико, с обнаженным торсом.
Он впивается в меня убийственным взглядом, не сразу обращая внимание на моего спутника, и выдает первое, что на язык легло:
– Ломалась столько, а тут вот оно что!
Я внутренне сжимаюсь, потому что понимаю, как это выглядит со стороны.
Широкий лифтовой холл. Мы в обнимку, и я полуголая…
Макс на удивление не тушуется, а разворачивается к Тиму лицом и закрывает меня своей широкой спиной.
– Опа, Ржевский! – Матецкий быстро достает из кармана штанов смартфон и делает несколько снимков.
– Телефон убрал, – жестко и требовательно проговаривает Макс.
А я стою, выглядываю из-за плеча мужчины и не понимаю, что происходит.
– Разбежался! – с вызовом бросает в ответ Тим, а затем к нашим ногам летит моя сумка, в которой с дребезгом что-то разбивается.
Вот же козел.
В сумке духи из лимитированной коллекции, мама подарила на день рождения. Она так хотела меня порадовать, что скопила со своей небольшой зарплаты денег и сделала эту дорогую покупку.
А теперь вот…
Все, что внутри, можно смело выкинуть, и, наверное, даже документы не смогу восстановить.
– Сволочь! – кричу из-за спины Макса. – Урод!
Тим ухмыляется, а затем выдает то, от чего я краснею до самой макушки:
– Строила из себя недотрогу, отшила, не дала… Ну да, любовницей Ржевского быть выгоднее, – подытоживает всю ту мерзость, что сейчас вылил на меня как из ушата.
И так становится обидно…
Я ловко огибаю Макса и несусь на Матецкого с одним лишь желанием – ему врезать, а еще лучше отбить то самое, чтобы не страдал сильно.
На середине пути меня отлавливает Макс, вырастая горой между мной и Матецким. Затем спокойно, не сильно агрессируя, говорит Тиму:
– Антону Сергеевичу привет. Надеюсь, он помнит все по ситуации насчет обязательств и обеспечения инвестиционного контракта от «ЛесИндастрис»?
И вот тут мерзкая ухмылка Тима сползает с лица, глаза начинаю бегать, а кожа лица заливается краской до самых кончиков ушей.
– Извинись перед девушкой, гоблин!
И