следить, чтобы разряд был достаточно слабым, иначе вместо просто неприятных ощущений можно получить то, что Генрих делает. Или вообще вызвать болевой шок, а то и нерв сжечь.
– А что там за конструкт? – хмуро поинтересовался Иван, уже чувствуя, что ответ может оказаться не самым приятным.
– Здесь как раз ещё одна сложность, – виновато сказала Ленка. – Нет такого конструкта. Мама сказала, что его никогда и не существовало – никто не озаботился придумать специальный конструкт для такой ерунды. Лекарки это волевым воздействием делают. У них есть такой прибор, который отрисовывает электрический импульс, на нём лекарки и тренируются. Я с этим прибором часа три сидела, отрабатывала. Кеннеру я всё показала, у него тоже получается, а вот как у вас пойдёт – не знаю. Если вы сможете волевым воздействием создавать искорку, то я попрошу у мамы этот прибор на время, чтобы вас потренировать.
– У нас не получаются пока волевые построения, – грустно сказала Дара.
– Ну тогда выходит, что только мы с Кеннером сможем и вас, и друг друга тренировать.
– То есть вы будете над нами измываться – так, что ли? – недовольно нахмурился Иван.
– Тебя послушать, так можно подумать, что это нам надо, – раздражённо ответил я. – Если мы вас не устраиваем, то нам только проще. Теорию вам Лена рассказала, ну а практику и Генрих обеспечит.
– Не обращай внимания, Кеннер, – торопливо сказала Дара. – Ваня просто глупость сморозил, как обычно. Вы нас устраиваете, конечно.
Иван насупился, но возражать не стал, а буркнул:
– Устраиваете, я просто так сказал.
Ваня уже изрядно социализировался – раньше он так просто не сдался бы. Да он бы вообще не сдался – сидел бы молча и злобно пыхтел. Вот что с нами творят женщины – парень ведь прямо на глазах меняется. Собственно, я всегда подозревал, что хозяин гарема редко является там главным. Даже с двумя женщинами нужна просто железная воля, а управиться с тремя-четырьмя, наверное, вообще за пределами возможностей обычного человека.
– Мы тут вот ещё что обсуждали, – сказала Дара, резко переводя разговор на другое, – эта практика на Севере как-то страшновато выглядит. Может такое быть, что Генрих нас просто пугает?
– Я тоже начал об этом задумываться, – признался я. – Генрих, конечно, попугать любит, но всё же он вряд ли бы стал что-то от себя придумывать. Кроме того, похожие вещи рассказывала Анна Максакова, а вот она уж точно запугивать не стала бы.
– А отказаться ехать не получится, как ты думаешь?
– Странный вопрос, – удивился я. – Ты сама-то веришь, что можешь сказать «не хочу ехать», и тебе подберут другую практику?
– Не верю, – вздохнула Дара.
– И правильно не веришь, – кивнул я. – Ехать всем придётся. Но что-то с этим Севером всё-таки не так. Знаете, а ведь мне, похоже, есть кого порасспрашивать про Север. Правда, эту тётку все как один называют очень опасной личностью, но на самом деле она мне показалась более-менее разумной.
– Ты