свою радость Ярослав мог бы разделить с ним.
Нужно было развеяться, выгнать эту глупую сентиментальность из головы, расслабиться. И не найдя ничего лучшего, он отправился в ночной клуб, прихватив с собой еще парочку молодых и свободных от отношений товарищей по команде.
– Ты сегодня прямо сияешь, – заметила мама, когда Маша вернулась домой. – Есть повод?
– Меня утвердили в сборную на Олимпиаду! – выпалила Маша на одном дыхании.
Почти каждый спортсмен, попавший в большой спорт, мысленно готовил себя к одной-единственной игре – Олимпиаде. И если повезет, их может быть две, но не больше. Время, увы, не на стороне фигуристов, и молодые ребята здесь всегда в приоритете. Каждый сезон юные дарования совершенствовались, беря азы у старшего поколения, и на их стороне были свежесть и легкость. Да и старые травмы порой сказывались на результатах. Маша понимала, что поздно пришла в спорт, и в свои восемнадцать получила единственную возможность попасть на Игры. Для того чтобы попасть туда, еще нужно было результативно выступить на чемпионатах и уже сейчас готовить новую программу.
– Это замечательно! – Все приготовления к ужину были тут же отложены, и Маша оказалась в теплых маминых объятиях.
В моменты счастья и в минуты отчаяния и боли мама всегда была рядом и поддерживала. Никто не догадался бы, что Маша была не родной. Ей даже порой казалось, что ранние детские воспоминания – не что иное, как страшный сон, который отчего-то прочно засел в памяти и никак не желал забыться.
За шалости Маша и Аня всегда получали от родителей одинаково, и в этом мама была неизменна: заслужил – получи наказание. Не было скидок на возраст, и младшему брату Андрейке родители всегда преподавали такой же урок. Лишь со временем Маша узнала, что папа и сам в детстве остался без родной мамы, но материнскую любовь и ласку получил от второй жены деда, полюбившей чужого ребенка, как родного.
Такое отношение раскрывало все семейные ценности и порядочность людей, частью семьи которых Маша стала. Отношения Эвелины Соболевой с ее матерью не сложились. Но однажды Маша услышала взволнованный голос: «Мама? Мама, это ты? Мама!». Маша увидела, как всегда уверенная в себе женщина прижимала телефон к груди трясущимися руками и в задумчивости всматривалась в темноту улицы. Она плакала. Каких усилий стоило тогда папе утешить ее, знал только он сам.
Маша как никто другой понимала, как нужна была мама. И ее приемной маме Эле тоже. Наверно, в этом они были похожи: оставшаяся без родителей маленькая девочка и взрослая женщина, чью жизнь разбила собственная мать. И когда никто другой в семье не понимал, для чего нужна была встреча с той, кто едва не погубила ни в чем не повинного ребенка и эгоистично хотела лишить родного человека всего самого дорогого, только Маша нашла верные слова, ставшие поддержкой для Эвелины.
«Если проигнорируешь ее – сделаешь правильно. Но не будешь ли потом всю оставшуюся жизнь проклинать себя за нерешительность и упущенную возможность