его случайно не обидели, – после этих слов сотник Адиль заржал диким хохотом, но осёкся, увидев, что остальные придворные хихикают намного тише. Сурена продолжил: – Если бы у римлян не было рабов, то, может быть, они и сражаться научились. Так что, делай всё, как надо. Найди императору пять ликторов, дай им большие кошельки с золотом, и пусть насадят на копья головы других рабов, чтобы помнили, как надо воевать.
– С радостью, великий победитель римлян! – вскочил на ноги Адиль.
Вскоре во главе колонны пленных появился осёл, на котором сидел Гай Пакциан. В красном рваном плаще он был невероятно похож на Марка Красса. На голове у него болтался большой шлем. Губы несчастного дрожали, а в глазах застыли слёзы. За ним обречённо плелись пять связанных между собой пленников. У каждого к поясу были пристёгнуты большие кожаные мешки для воды, но парфяне набили туда песок. В руках они держали длинные палки с насаженными на них головами своих товарищей. Тех обезглавили прямо здесь, выхватив из толпы, как всегда, крайних, и тяжёлые капли крови ещё долго падали на горячий песок и босые ноги «ликторов». Сотник Адиль постоянно смеялся и радовался этой шутке. Сурена тоже был доволен и улыбался.
Парфяне так были увлечены этим развлечением, что ещё долго ехали за ослом Гая Пакциана, издеваясь и придумывая разные шутки. Римляне невольно бросали взгляды в ту сторону, не зная, чего ещё можно ожидать от них после такого поступка. Поэтому никто не заметил, как с другой стороны к колонне пленников приблизилась какая-то старая нищенка и о чём-то спросила одного из римлян. Тот сначала не понял, но потом закивал головой и указал в сторону Лация и Варгонта. Она внимательно посмотрела на них, как бы стараясь запомнить лица, и отстала. Лаций и Варгонт шли друг за другом с противоположной стороны, низко опустив головы, и не смотрели в ту сторону, где стояла старая женщина. Их взгляды были прикованы к обрубленным верёвкам со свежими следами крови – парфяне убили тех, кто шёл рядом с ними, и в этот день они тоже могли оказаться на месте обезглавленных товарищей.
Глава 18
Ночью парфяне посадили Гая Пакциана у костра, а пятерых ликторов заставили охранять его, воткнув в землю палки с головами. Шум и крики разносились почти до утра, и Лаций с Варгонтом видели, как Сурена сам бросал объедки в огонь, а его стража заставляла несчастных «ликторов» доставать их из огня голыми руками.
Когда пленным принесли еду, Лаций встал, чтобы успеть принести хоть что-то из той гнили, которую в этот момент парфяне вываливали прямо на землю. Икадиона и Атиллу связали с другими пленными, и в этот день он их ещё не видел. Римляне рванулись к еде, дёргая друг друга за верёвки, толкаясь, ругаясь и падая. Варгонт тоже встал.
– Останься, я сам, – сказал он, сдвинув верёвки вверх и растирая кисти.
– Я уже могу ходить, – улыбнулся друг. – Просто дёргаться не хочу. Чтобы кожа не рвалась. Смотри, я уже могу так, – он развёл руки в стороны, насколько позволяла верёвка. Лаций