но предчувствие того, что этот мальчик приклеился к нему накрепко, увеличивалось день ото дня. Поначалу забавлявшая дракона ребяческая настойчивость начинала надоедать.
– Хорошо. Подними что-нибудь с земли. Э, достаточно.
Взяв грязные камешки и засохшие веточки с листиками, Феодор засунул их в зеленую пасть.
– Вы их скушали? Но…
Дальше произошло следующее: дракон выпустил клубы дыма, а мальчик от неожиданности тоненько пискнул, однако вместо того чтобы отпрянуть от угрозы, подпрыгнул прямо под нее.
– Ух, ты! – из рассеивающегося дыма выпали камешки. – Они горят!
Едва угольки упали на землю, как на них посыпалась охваченная огнем засохшая зелень, и все снова заволокло дымом.
– Бери. Не бойся, готово.
– Я Пьер. И я не боюсь, – подтверждая это, Пьер бесстрашно нырнул в самый дым. А вытащил мальчика из него воздушный змей! Как и со всем, что преобразовал огонь Феодора, с этой игрушкой не случится поломок, а срок ее годности будет зависеть от потребностей владельца. При его желании она подлежит изменениям. Инициативу проявили камушки, которым страстно желалось летать. Состоящая из засохшей зелени опора безропотно им подчинилась. Но вопрос, полюбится ли подарок мальчику? Очень уж Феодора расстраивали повторные прогревания одного и того же.
– Большущего-пребольшущего вам процветания! – мальчик счастливо сиял, ему не терпелось опробовать замечательный подарок по назначению: – Ребята, айда за мной на гору!
– Мы за тобой, подожди! – вдогонку за Пьером мимо дракона проскакали галопом несколько дюжин радостных детских ножек. Гора, та, что возле пещеры, и на которую как раз и побежали дети, конечно, заворчала: чего это ты, огнедышащий, напустил на меня эту воющую ораву?! А кто мне давеча жаловался на одиночество, возразил дракон. Ишь ты, памятливый, беззлобно фыркнула гора.
Послушав удаляющиеся детские возгласы, Феодор направился туда, куда собирался с весны. В театр! И ради разнообразия пешком. А то все летает, да летает, еще не хватало разучиться ходить. Вдруг постоянно использовать крылья для сплошных полетов будет тяжелее.
Впрочем, вскоре о решении побыть пешеходом он пожалел. И всё из-за постоянных встреч со знакомыми, с Праздника прошло уже больше недели, однако их благодарственные речи стали только длинней. С некоторыми получалось быстро распрощаться, другие же не понимали его слабых намеков, вроде таких: да, все хорошо, я спешу, не стоит, что вы…
На это ему отвечали речами:
– С приходом вашего огня наша новорожденная больше не плачет. И мы с женой задумываемся о новом пополнении!
– Моей девяностолетней матушке он прогрел кости. Они с моим столетним батюшкой скачут как щенки, правнуки за ними еле поспевают!
– В очереди за вашим огнем прелестная Лилия согласилась принять мою руку! Мы готовимся к торжеству, – это некоторые фразы из речей обстоятельного лиса (да, того самого), юркого енота и счастливого от сбывшейся мечтой молодого человека. Не желая никого обижать невниманием, Феодор выслушивал каждого, но