На кривой кобыле хрен подъедешь.
– А ты на самокате попробуй, Андрей, – говорю я, посылая ему издевательскую улыбку, и поправляю очки. – Желательно кругами и за километр от меня.
Андрей запрокинул голову и громко заржал.
– А ты дерзкая стала, – наконец успокоился мужчина. – Мне нравится. Что забыла-то тут, расскажешь?
– На экскурсии была, – уклончиво говорю я. – А ты?
– А я тут работаю, – с гордостью выпячивает накаченную грудь Андрей. – Помощник депутата Климова.
Надо же, бегает на побегушках у Феликса, значит.
– Это все очень интересно, но мне надо идти.
Киваю ему и разворачиваюсь, чтобы как можно скорее скрыться в метро. Но когда слышу слова Савилова, помимо воли останавливаюсь.
– Максимка-то твой всё по тебе страдает, Аглая.
Стоит услышать имя бывшего мужа, как нутро прошибает молнией. Боль и обида снова заполняют израненное сердце. Ненавижу себя за эту реакцию. Столько лет, а боль не прошла. Слова Савилова проникают горьким ядом под кожу. Ведь я знаю, что это бред.
– Не понимаю, о чем ты, – поворачиваюсь.
Слабачка.
– Ну, как о чем, – глаза Андрея загораются, как у старушки-сплетницы у подъезда. – Он же так и не женился больше. И серьёзных отношений ни с кем не завел.
Я замираю. Ничего не понимаю. Какого черта он несет? А как же Вика и их ребенок? Ведь я сама их видела! Спустя шесть месяцев после нашего развода.
Когда родился Клим, я поняла, что не могу утаивать рождение сына от родного отца. Что бы между нами ни случилось, я все равно в глубине души надеялась, что наш развод – ошибка. И пусть мы нагородили такого, что годами не разгрести, но я надеялась, что все еще можно исправить.
Приехала тогда к нашему дому, сидела ждала Макса на лавочке во дворе, по сотому кругу репетируя речь. А когда подъехал спорткар бывшего мужа, я уже подскочила, чтобы идти к нему. Но резко остановилась, увидев, что Макс пошел открывать кому-то пассажирскую дверь.
Эта сцена на всю жизнь въелась в голову. Еще ни раз я видела ее в кошмарах.
Максим с осторожностью и заботой помог выбраться из машины… беременной Вике. Мне не нужен был даже бинокль, чтобы увидеть ее высокий живот. Я тихо ахнула, прижав дрожащую ладонь к губам. Было такое чувство, словно меня проткнули огненным прутом. Прямо в грудь. Туда, где истекало кровью израненное сердце…
Я встряхиваю головой, прогоняя ненавистные воспоминания.
Нет. Нет. Это какой-то бред. Савилов просто издевается, как и раньше.
– Мне это неинтересно, – холодно отрезаю я.
– Ну отлично, – улыбается Андрей и внезапно становится серьёзным. – Аглая, я в курсе, что ты знаешь про наше долбаное пари. И хочу извиниться. Честно. Мы были такими идиотами и утырками.
– Не надо, – устало говорю я.
То самое пари осталось туманным воспоминанием. А вот предательство мужа образовало брешь в душе, в которую я никого не хочу пускать.
– Можно пригласить тебя на чашку кофе, м? – обезоруживающе улыбается Савилов.
– Я