Было бы куда выгоднее не допускать штурма.
– Скажи им, пусть сдаются, – сказал приёмный сын Наполеона.
Со стен неприятели что-то яростно закричали в ответ, размахивая ятаганами. Причём, вопли были яростными, но совершенно непонятными для капитана Богарне. Молодой офицер хотел было спрятать правую руку за отворот мундира, но поспешно одёрнул себя. Это бы сочли позёрством, без сомнения.
– Хотят, что бы вы обещали им жизнь. – ответил, решив не обращать внимания на ругательства осаждённых, переводчик.
Капитан внимательно посмотрел на подчиненного, на солдат, что были в ярости из-за гибели своих товарищей. Ситуация была непростой, и офицеры редко шли против воли солдат. Хотят убить, так пусть убивают. Но сейчас был другой случай.
«А что бы сделал Наполеон?»-вдруг подумалось его приёмному сыну, – Ведь это славно и благородно, взять крепость и пощадить врагов. Очень в стиле столь любимого им Александра Великого…»
Подобная обстановка была впервые для Богарне. Он должен решать сам, не перекладывая этот вопрос на нового и славного приёмного отца.
– Передайте им, что мы сохраним им жизнь! Пусть сдаются! Я обещаю им жизнь!
И капитан твердым шагом пошёл к воротам. За ним двинулась рота пехотинцев. Но, арнауты открыли ворота, и группами, а то и по одному, проходя мимо французов, складывали оружие. Молодой офицер был просто преисполнен восторга в эту минуту, ему показалось, что словно сама богиня Ника распростёрла над ним свои крылья. Он смотрел на эти ряды сдавшихся солдат, уже предчувствуя свой триумф.
К Богарне подошёл ещё батальон солдат, уже собиравшихся попросту переколоть пленных.
– Назад, солдаты! – крикнул Богарне, – свяжите их и отведите в лагерь!
Приказание было выполнено, хотя и неохотно. И к палаткам поплёлся целый караван пленников. Они с трудом переставляли ноги, уныло смотря в песок.
Так, Яффа была взята седьмого марта 1799 года. Новый триумф гения Бонапарта.
***
– Первый консул! – радостно рапортовал Богарне, – город взят! Арнауты сдались в плен под обещание сохранить им жизнь!
Наполеон переглянулся с Бертье, тот лишь качнул головой, не выдавая эмоций. Бонапарт же улыбнулся, и положил руку на плечо юноши.
– Горжусь тобой, мой сын. Ты заслужил эту славу!
Богарне всё же был приёмным сыном Наполеона, ведь его женой стала Жозефина Богарне, светская красавица Парижа, его краса и гордость.
– Пойдёмте посмотрим, господа, – приказал или предложил генерал Бонапарт.
Свита Наполеона проходила по лагерю солдат, радостно приветствовавших своего любимого предводителя. Видно было, что и корсиканец рад этой любви и жаждет её. Но вот. живое лицо Наполеона изменилось, лицо сделалось надменным, едва он увидел пленных. Бертье подал командующему и тетрадь с записями, тот перелистал несколько страниц и вернул.
– Ну что делать? Зря ты им обещал жизнь, мой сын....
– Но как же? – не понял Богарне, – ведь мы дали слово?
– У