как осенние действия заново сформированной 2-й ударной армии не привели к желанному результату, и часть, где находился Михаэль, перебросили на правый берег Невы. Добираться туда пришлось по льду Ладоги, где их изрядно бомбили, и открывающиеся то здесь, то там полыньи напомнили Михаэлю подмосковную Нару. В армии произошли изменения: упразднили особые «комиссарские» звания и ввели погоны. Погон у Михаэля пока ещё не было, а на петлицах вместо двух «кубиков» красовался один. Михаэля аттестовали младшим лейтенантом, но особого значения это звание не имело, потому что погибнуть в бою у командира взвода было не меньше шансов, чем у рядовых. Во 2-й ударной Михаэлю повезло: он не получил ни единой царапины. А что будет сейчас? По ту сторону широкой замёрзшей реки возвышался обледенелый крутой левый берег. Как вскарабкаться по этим холмам под убийственным огнём?
Михаэль посмотрел туда, где должен был находиться командир роты, и увидел, что тот приближается к нему. С командиром ему повезло. Лейтенант Воронин напоминал Бобровникова: располагающий к себе, сдержанный, бывший студент. Как ушёл в ленинградское ополчение, так и воюет. Полтора года уже. Столько же воевал и Михаэль. Это сблизило их ещё больше, а кроме того, исключая самого Воронина, только Михаэль имел в роте офицерское звание. Остальные командиры взводов были сержантами.
– Ну что, комвзвода? Нева перед нами. Одно плохо: мы на этом льду, в открытом пространстве, без всякой защиты. Маскхалаты только, – усмехнулся он, – да и то не у всех. Но бывало и похуже. Когда через Неву на плотах и лодках переправлялись. Под снарядами. Вот это был ад…
Лейтенант помолчал и, бросив в снег докуренную самокрутку, закончил:
– Главное препятствие – откос. Если его одолеем – полдела сделано.
Михаэль снова взглянул на постепенно открывающийся в расходящемся утреннем тумане ледяной склон. Хотя у них были лестницы и даже альпинистские крюки, он всё ещё не представлял себе, как они будут взбираться. Неожиданно левый берег окутался чёрным дымом, и одновременно страшный грохот заставил Михаэля закрыть руками уши. Это была артиллерийская подготовка. «Всё! – понял Михаэль. – Операция начинается!»
Артподготовка продолжалась долго и закончилась так же внезапно, как началась. Но дым на левом берегу ещё не рассеялся, и под его прикрытием белая поверхность Невы стала заполняться атакующими. Михаэль не помнил, как оказался на льду. Вокруг скользили и падали красноармейцы, уже были убитые и раненые, но Михаэль бежал, почему-то не ощущая страха, не слыша свиста осколков и пуль, и только шарахался от образующихся во льду коварных ям, заполненных чёрной водой. Левый берег возник внезапно и поразил крутым и опасным подъёмом, ещё более крутым, чем казалось издалека. Михаэль увидел, как один из его бойцов забросил крюк, а другие уже взбираются по лестнице. Нечто подобное было в фильме, который он смотрел до войны в Риге. Там показывали штурм древнего замка. Михаэль лез наверх по лестнице, когда немцы опрокинули её, точно как в том фильме, и все, кто был на ней, покатились вниз, пытаясь хоть за что-то зацепиться. Он оказался у подножия склона, получив несколько сильных ушибов, и ему пришлось с трудом карабкаться снова по скользким перекладинам, не выпуская из рук автомат.
На