в кармане нащупала табакерку. Мне во что бы то ни стало надо себя обезопасить. Это будет первое, что я сделаю, если в ближайшие месяцы вообще выживу. К чёрту Наполеона, в задницу небо над Аустерлицем, мне пока точно не до них. Главное – выжить. Потому что, один неверный шаг, и похороны будут двойными.
Я снова сжал в руке табакерку. Павел сопротивлялся, это факт. И никто, вообще никто на шум в спальне не отреагировал. Удар с государем случился, бывает, мать вашу. Тут явно очень серьёзная прополка необходима. Но главное, дров не наломать.
Я покосился на своих сопровождающих. Интересно, они знали про заговор? Так, Саша, успокойся. Паранойя – это всегда хорошо, но в меру. Если подозревать вообще всех, то проще побежать обратно, чтобы вернуться в Михайловский замок. Благо я теперь знаю, где нахожусь, и точно не заблужусь. Подпереть все без исключения двери, и на глазах изумлённой гвардии спалить этот чёртов дворец, громко хохоча. Вместе со всеми находящимися там заговорщиками, теми, кто молчаливо позволил заговору осуществиться, и покойным императором. А потом всем говорить, что вот такой оригинальный поминальный костёр отцу организовал.
К счастью, мои размышления прервал Зимин, остановившийся перед одной из дверей. А то не знаю, до чего бы я в итоге додумался.
Дверь, перед которой мы остановились, вообще ничем не отличалась от всех остальных в этом крыле. Так что да, бродил бы я в поисках своей комнаты долго.
– Ваше величество, вам что-нибудь нужно? – спросил меня Зимин, прежде чем открыть дверь.
– Нет, благодарю, поручик. Да, спасибо за шинель. Без неё я бы точно замёрз. – Только сейчас до меня дошло, что Зимин стоит передо мной в мундире.
– Это мой долг, ваше величество, – совершенно серьёзно ответил поручик.
– Да, долг, точно, – я смотрел на них и лихорадочно соображал, каким образом задержать этих людей здесь. Потому что они, скорее всего, в заговоре не участвовали, и вроде даже искренне переживали за меня. Опять же, не побоялись вывезти меня из Михайловского замка.
Открыв дверь, я заглянул в комнату. Она была проходной и больше напоминала гостиную напополам с кабинетом. Значит, вон та дверь ведёт в спальню. Это, если рассуждать логически. Хотя логика в этих апартаментах порой может пасовать.
– Вот что, поручик, корнет, я хочу, чтобы вы со мной остались сегодня. Как-то мне не по себе. – Признался я, пошире открывая дверь.
– Слушаюсь, ваше величество, – они ответили одновременно переглянувшись. В глазах обоих я разглядел тревогу. Всё-таки они знают, промелькнуло в голове. Или догадываются. Но судя по их поведению, боятся, что заговорщики могут не ограничиться одним Павлом.
Вопрос о причастности Александра, а именно он становился императором после получившего удар табакеркой Павла, встал для меня в полный рост. Чтобы я мог опереться на таких вот всё ещё восторженных Розиных, или решивших поймать удачу за хвост Зиминых, мне нужно полностью обелить своё имя. А для этого нужно знать, прежде всего, самому. Чтобы в какую-нибудь