в погоне за лучшей жизнью. Признаться честно, ни о чем не жалею и вам не советую….
– Просто, мне не верится… – слабым голоском произнес Дэниел – Кажется, будто все сон или обман.
– Вот, что я скажу, и покончим с этим. Не бойтесь допускать ошибки! И не наговаривайте на себя! Не смейте! Мы вечно чего-то ищем, что больше нашего Эго…
Дэниел ничего не ответил на трезвый оптимизм, только облокотился плечом о подпорный столб парадной веранды и укутался в Кларину шаль. Повариха допила чашку чая и оставила его одного, боясь прежде всего выглядеть перед приездом новой хозяйки очень несобранной от недосыпа. Напоследок она не смогла устоять перед просьбой уделить денёк на прощальную поездку в Зелёные пруды – развеяться в лесной глуши и насладиться воздухом, под действием которого всегда получалось забывать о тяготах.
Небесные встревоженные мысли угасали, уподобляясь тихим бликовым отголоскам реки при свете желтоватой луны. С городского причала уплывал теплоход, так же бесшумно, как удалялась вплоть до самого утра задумчивость Дэниела, потративший спящие часы на невидимые грёзы об Ильверейн.
На утро происходили постапокалипсистические действия: Адель бегала из угла в угол гостевых комнат, Клара забыла, что и где лежало на кухне – все с куриным трепетом падали на ровном месте, роняли вещи. На кухне доносился дикий гусиный рев, ведь никто не принял однозначного решения что приготовить на обед: жаркое с кукурузным супом и рыбным пирогом или же русские щи с картофелем, фаршированный беконом и пирожками с яйцом и луком. Дэниел настоял на втором варианте так, как знал предпочтения новой хозяйки.
Вся суматоха была из-за заурядной личности как мисс Сара Зелл Дайфилл. В отличие от буреломной сестры Фионы она являлась очень сдержанной и воспитанной перфекционисткой. К людям женщина относилась не по мере их статуса, достижений и прочей ерунды, а «головитости» (так про неё любила говорить Клара: «Уж, экая она головитая!»). Ей не доставляли удовольствие светские вечера и приемы любого интеллектуального сумасброда – она присутствовала на подобных ярмарках тщеславия по прихотям мужа. В одном ей повезло: жить на основе личных принципов, не поддаваясь соблазнам фамильярной этики и толерантности. Несмотря на её холодный ум, как и большинство «хороших женщин» мисс Дайфилл была наивна – ещё в молодости Сара Сеймур обожала детей, но завела их по причине слепой любви, которая существовала в другой реальности. Любовная привязь смирялась с мнением равнодушного мужа и обустраивалась на протяжении целых десяти лет. Узнав об изменах, мисс Дайфил продолжала мучиться, и только с полгода приобрела статус разведённой и холодной дамы.
Ровно в одиннадцать часов утра хозяйка явилась секунда в секунду. Она вышла, слегка приподняв аккуратненький подбородок; лицо закрывала вуалевая тень от бежевой шляпки, а тонкие губы не строили фальшивую улыбку. Статуэтная женщина в бледно-сиреневом платье по самые щиколотки, с широким