Осколки моей души. Ася Лесная

выпускном в Мюнхене, – улыбнулся я, обнимая ее и неспешно раскачиваясь.

      Краем глаза заметил, что Ясмина ушла от всеобщего «веселья», и как-то все разом выдохнули, радуясь, что не придется усиленно не замечать напряжения за столом.

      – Сынок, не выставляй отца идиотом, он же ради тебя старается, – укорила меня, когда мы отдалились от публики. – И зря ты позорил Ясмину, все же, она не плохая…

      – Мам, все здесь присутствующие в курсе – кто такая Ясмина и сколько у нее «удачных» вариантов для брака в запасе, так что о позоре говорить поздно, – перебил ее, целуя в щеку.

      В приглушенном свете мраморные статуи красиво отражали блики каминного пламени и хрустальной люстры. Гости расслабленно вели светские беседы, официанты сменяли блюда, а отец, отбив у меня маму на танец, не сдержал ехидную ухмылку. Все же ему также нравились мои выходки, когда он забывал, что должен злиться на непослушного отпрыска.

      Не став дожидаться десерта, я молча прошел на террасу и спустился в сад. Бродя между высокий туй, услышал тихий всхлип. Беседка была укрыта зарослями дикой розы, но я все равно увидел сгорбленную спину Ясмины. Рыжая курила и даже не сразу обратила на меня внимание. Накинув на ее плечи пиджак, сел рядом.

      – Только давай хоть сейчас без подколов… – проворчала, крепко затягиваясь сигаретой.

      – Много чести, – хмыкнул я. Но сволочью все же не был, потому спросил: – По какому поводу потоп?

      С Ясминой мы познакомились еще в Европе, на совсем отдыхе в Италии с ее семейством. И за все года, успев повидать девушку в разных ипостасях, подобное наблюдал впервые. Рыжая знала себе цену и, если бы не прихоть наших отцов, уже давно приняла бы контракт и работала моделью в Штатах, подцепив какого-нибудь мажора.