платой в угоду людскому пьянству. На банкет, на свадьбу всегда пригласят, и, конечно, первая рюмка музыканту, а проглотил её и убил чувство. А людям оно и не нужно. Так перепьются, что вальса от польки не отличат. Сколько раз люди танцевали, когда я играл похоронный марш Бетховена. Музыка только тогда хороша, когда в ней чистая человеческая душа живёт.
Стоит ли говорить, что сын привязался, не замечал его уродства и не боялся, когда отец приходил пьяным. Впрочем, последняя выпивка была давно. Когда отец пришёл домой пьяным и, прислонившись к косяку, принял вызывающую позу, сын подбежал к отцу и спросил:
– Папа, ты не будешь драться?
– Я?.. Драться?.. Зинушка, помоги мне добраться до кровати.
Весной и летом отец и сын работали на огороде. Матвей из старых культиваторов сделал плуг собственной конструкции, прицепил к своему драндулету и вспахал огород. Потом снял протезы и передвигался, опираясь руками на дощечки. В такие дни Саша не ходил в детский сад.
– Эта работа для нас с тобой – нагибаться не надо, спина не устанет.
В образцовом порядке по шнуру и доске разбивали грядки. Семена не высевали, а высаживали. Даже семена моркови сначала наклеивали на бумажные полоски, которые зарывали в землю.
Огород имел скорее эстетическое, чем хозяйственное значение. Картошку и свёклу они не сажали совсем, потому что это не едят сырым. Но зато много было моркови, редиски, огурцов, помидор, репы, брюквы, гороха, бобов. Отец явно учитывал не экономический эффект, а вкусы ребёнка, желая доставить сыну радость и не думая о доходе и выгоде. Зато маленький Саша на огороде увидел извечное чудо – превращение маленького зёрнышка мака сперва в красивый цветок, потом во вкусную молочную жвачку. А вместе с тем узнал и некоторые особенности каждой культуры и испытал чувство работника, создающего новое, прекрасное и вкусное.
На другой год круг интересов расширился: отец приобрёл десяток цыплят разного оперения, утят, гусят, кроликов и даже двух ягнят, а по просьбе жены приобрели и серьёзное хозяйство: поросят и породистую тёлочку на племя. Здесь понадобились уход, заготовка кормов и целый комплекс любви.
Кажется, теперь жизнь Матвея совсем наладилась, но когда Саша пошёл в школу и с восторгом рассказывал отцу обо всём, что было там интересного, Матвей вдруг почувствовал такую ревность, какую мог заглушить только пьянством. Матвей всё чаще сидел мрачный, хмурый – и вдруг однажды исчез!.. Именно исчез, а не умер.
Саша при всей любви к отцу не испытал чувства утраты. Ему просто казалось, что отец вот-вот должен вернуться. Но вот Саша перешёл уже в пятый класс, а об отце не было слышно.
Вскоре на свободном участке рядом с Кирсановыми построил себе дом инженер-энергетик Павел Иванович Мерцалов. Саша и Павел Иванович быстро подружились, и в этой дружбе между тринадцатилетним мальчиком и тридцатилетним мужчиной не чувствовалось разницы в годах, не выпирало чувство превосходства в развитии