малявка твоя ровесница. Ну, максимум на год младше тебя. А ты- то сама тоже раньше курила. Поль, слушай. А как у тебя прошло детство?
– Ха. Интересный вопрос, Коля. У меня можно сказать, что не было детства. Папа – толком со мной не жил. Родная сестра и брат – никогда не звонят и не спрашивают, где я, как я и жива ли я вообще.
– А Вера Григорьевна, она – же тебя воспитывала?
– Нет, Коля. Она меня не воспитывала. Бабушка и улица. Вот кто меня воспитывал. Мама, то с котами играла, то на работу рано утром уходила и поздно возвращалась. Это сейчас она в основном много не работает, но сейчас – я уже выросла. Хотя, мне скоро двадцать, а я этого не замечаю. Ладно. Пошли, погуляем с. Любой, посидим на детской площадке. Далеко никуда не пойду, у меня что- то башка болит. Просто жуть, какая- то, второй день подряд.
– Выпей лекарство.
– Давай.
Проглотив таблетку, Полина какое- то время сидит за столом, а затем, мы идём к лифту. Кабина скрипит и открывает двери прямо перед нашими носами на восьмом этаже. Мы доезжаем до первого и выходим на улицу, гулять с. Любой.
Дочь мирно сопит в колясочке, а Полина, усевшись на качели, начинает раскачиваться и смотрит на меня.
– Коль, покачайся и ты.
– А если Любка проснётся? Блин, Полин, ну несерьёзно.
– Что несерьёзно? Что я, девятнадцатилетняя решила покачаться, а тебе – в двадцать четыре – несерьёзно?
– Тебя подтолкнуть?
– Не надо, спасибо. Я сама.
Полина начинает медленно раскачиваться, и я тоже.
– Слушай, а Вера и тётя Лена они хорошо с тобой общаются?
– Да, что удивительно, я как ты помнишь одно время даже у них жила. Малая – вполне хорошо. И дядя Витя тоже. Ой- ой. Мама, голова кружится. Коль, слушай, если я свалюсь с качелей, вызови мне скорую или лучше сам отвези на улицу Приорова.
– А чего там такого интересного- то?
– Травматология, хотя, наверное, и на Шкулёва починят, чтоб далеко не ездить. Смотри, у меня тут шрам на руке.
– Это когда ты с парнем подралась?
– Ну да. Так и остался. Кхе-кхе. Блин, откуда кашель- то? Я курить уже давно бросила. Наверное, ещё не долечилась от поездки в деревню. Мама опять пластинку завела, мол, приезжай, я тут кормить тебя буду. Всё натуральное, своё. Спать, и есть будешь, мне такого и дома хватает, ну, один раз в роддоме. Я как- то не люблю больницы, но смотри, я чего нарисовала.
Полина из рюкзака достаёт рисунок на клетчатом листочке, где изображена капельница.
– Это капельница?
– Ага. Вот видишь, мне её в роддоме ставили.
– А это кто на рисунке, Рита?
– Да, Рита. Мы с ней вместе лежали в роддоме.
– Да, это та самая, которая теперь в нашей прошлой квартире живёт?
– Да, она.
– Похожа. Красиво рисуешь.
– Спасибо. Я стараюсь.
Вскоре на детскую площадку, пришли какие- то высокие ребята, один из них глядя, на нас заявил:
– Привет школота, а я сын Филиппа Киркорова.
Полина в недоумении