чем угодно поклясться могу, такой сочной грудки еще ни разу не ел.
Внутри все потеплело. Все же это отдельный вид женского удовольствия, смотреть, как у мужчины от твоей стряпни за ушами трещит. А если учесть, что бывший максимум говорил отмашки, то поведение Глеба подняло самооценку очень высоко.
После поедания вкусностей снова мою посуду, и тут наступает неловкий момент. Ночевка. Поворачиваюсь к нему, и, теребя полотенце в руках, только хочу спросить, где можно лечь, как он меня опережает.
– Ну, что, спать? Только у меня одна кровать, а диван метровый и не раскладывается, – довольный собой, закидывает руки за голову, ожидая реакции.
Смотрю на него глазами по пять копеек и думаю, пошутил или сказал серьезно. Не понимаю этого человека. Сейчас, когда шок немного отошел на задний план, вообще его не понимаю.
Мы не знакомы, и никогда не были, так почему он помог совершенно незнакомому человеку? Сначала больница, потом предложение отвести домой, теперь здесь. Пристает, но уходит. Провокация или он сумасшедший? Точно, он псих, играющий людьми, а потом их…
– Чего ты так побледнела? Я же тебе не сигануть с крыши без парашюта предложил, а всего лишь ночь в компании с молодым и нормальным на мордаху мужиком. Чего реагируешь неадекватно. Я вроде не маньяк какой-то, да и ты не свежесорванная фиалка.
У меня даже глаз дергается от его прямолинейности. Как ему удается сохранять веселость в тот момент, как у меня сердце в пятки уходит от страха?
– Так, я не понял, – видя мою реакцию, до него все же доходит смысл происходящего. – Ты меня за уш… черти кого приняла?
Глеб подается вперед, опуская руки на стойку. Хорошо еще, что сидит. Если бы встал, я бы такого драпака дала, мама не горюй. Всегда хорошо бегала, особенно на долгие дистанции.
– Вер, отвечай, – с нажимом спрашивает, и максимум на что меня хватает, так это на слабый кивок. – М-да, не думал, что такое впечатление произвожу. Давай сразу на берегу все обсудим. Да? – киваю, чем, кажется, раздражаю его. – Голосом, Вер, голосом. Я не зверь и монстр.
– Д-давай, – заикаюсь, но все же выдавливаю из себя ответ.
– Отлично. Психолог из меня никакой, но в людях разбираюсь и чувствую, иначе не выживу. Тебя считать – вообще не проблема. Не знаю, что у тебя произошло, но не трудно догадаться, что какой-то долбосвинтус обошелся с тобой нехорошо. Тебя колбасит. Ок.
Какое он слово интересное подобрал в качестве определения для мужа. Надо будет запомнить.
– Ты красивая баба, – такое грубое определение неприятно режет слух, даже морщусь. – Он просто дурак, уверен, раз упустил такую чувственную бабу, но его проблемы. Трогать тебя не собираюсь, есть у меня пунктик, если сплю с кем-то, то с адекватным. Из нас двоих, ты под это определение сегодня не подходишь.
Супер, мы еще сейчас опустимся и до еще чего интересного. Хочу прервать его, потому что не готова говорить на подобные темы. Тем более, с посторонним. Даже рот открываю, но не успеваю издать и звука, как мужчина поднимает руку, не давая мне сказать.
– Не