Зачем мы здесь?. Орфей

когда займём их место на передовой.

      – Через сколько дней мы окажемся там? – произношу я не своим, осипшим голосом.

      – Неделя осталась.

      Не сговариваясь, мы продолжаем путь. Земля, пропитанная влагой, чавкает под нашими сапогами; иногда попадаются клочки увядшей травы, чуть затопленной грязью. По топкой почве идти сложно, поэтому мы сворачиваем ближе к деревьям, где земля твёрдая.

      – Как звать тебя? – спрашивает солдат, счищая с сапог комья грязи.

      – Вилли, – отвечаю я. – А вас?

      – Вас… – смеётся он. – Можно и на «ты», я не настолько стар, – он протягивает мне руку: – Эрих.

      Я не могу перенять его улыбки, свинцовые мысли отягощают мою голову. Хотя вскоре и его лицо сереет; отблески радости живут в наших глазах не долго.

      – Когда вы попали на фронт? – прерываю я установившееся молчание.

      – В четырнадцатом, – сообщает он. – мне порой кажется, что мира без войны никогда не было, что вырос я в окопах, а заместо колыбельной слушал артиллерийский залп.

      – Неужели привычка? – вырывается у меня удивлённое восклицание.

      – Нет, к войне никогда не привыкнешь, – заявляет Эрих, качая головой. – Она лишь заполняет собой все твое существо, подменяет жизнь. Дома, до войны, жизнь нельзя было назвать одним словом, ведь дни сменяли друг друга, несли в себе различия, а не монотонность. С войной всё смешалось в общий комок, теперь война везде и всегда, теперь мы её олицетворение.