была раздосадована чужой наглостью и на редкость взбудоражена. Она планировала хранить этот секрет как можно дольше. Но, с учётом стремительного роста её живота, речь шла, в лучшем случае, о двух-трёх неделях. В дальнейшем её спас бы только плащ-невидимка.
– Ну и чёрт с ней, – решила она, развешивая бельё. – Пусть все узнают! Что мне с того?
Она ненавидела находиться в центре сплетен. Ей было прекрасно известно, что болтают на своих чаепитиях некоторые соседки бальзаковского возраста с полным отсутствием личной жизни и совести. Раньше парочка наглых особ изображала неподдельную жалость к ней и высказывала надежду, что одинокой и несчастной девочке удастся встретить свою любовь. Теперь, когда её одиночество закончилось, о ней судачили как о вертихвостке, нашедшей богатого ухажёра, чтобы выбраться из бедности. Для этих глупых сплетниц не существовало никакого баланса: либо презрительная жалость к человеку, которого они считали несчастным, либо злоба и зависть, если этому несчастному всё же улыбалась удача.
Алиссу здорово утомила домашняя работа. Она прилегла вздремнуть. Маркус обещал зайти к ней вечером. На днях у них состоялся очередной разговор о предстоящих переменах. В этот раз речь зашла не о женитьбе, а о совместном проживании.
– Нужно что-то менять. Мы должны жить вместе, – сказал он твёрдо и упрямо. – После рождения ребёнка мы не сможем курсировать между нашими квартирами. Нам потребуется определённость и стабильность.
Алиссу приводила в ужас мысль жить вместе на постоянной основе. Она не боялась обязательств, не боялась склок на бытовой почве, как это часто бывало у многих пар. Но, отказавшись от квартиры, она бы отказалась от последнего своего права на свободу и личное пространство, которое было ей жизненно необходимо, как вода или еда.
– Я не хочу отказываться от своей квартиры, – заявила она. – Это мой дом. Здесь я чувствую себя спокойно.
– Ты можешь не отказываться. Оставь её при себе и продолжай платить за аренду. Ты сможешь приходить сюда, когда захочешь. Но жить мы должны вместе.
Алиссу сильно покоробил его уверенный властный тон. Конечно, властность в определённой степени нравилась ей – пожалуй даже, это была одна из тех черт, которые она уважала в нём. Но подчиняться беспрекословно девушка не намеревалась.
– Мы вовсе не обязаны жить вместе. Меня устраивает всё, как есть сейчас.
– Ты упрямишься, – констатировал он.
– Да, – отрезала она. – А ты пытаешься подчиняться общепринятым правилам. Что-то совсем на тебя непохоже! Обычно ты смеёшься над этими условностями. А теперь выходит, будто мы должны жить так же, как и все!
Маркуса возмутило это заявление. Они немного повздорили, но быстро примирились в постели. После нежных и пылких любовных утех они пришли к выводу, что лучшим решением станет компромисс. Правда, в чём он будет заключаться, они ещё не придумали.
Алисса не заметила, как уснула. Сон был мрачным и тревожным.
Она открыла глаза с ощущением