прервал он хрипло. – Я теряю драгоценное время. Я знаю, что опять подвожу вас, но я верю в ваш гений. Вы справитесь без меня?
Майлз помолчал.
– Да, герцог, – ответил он кратко. – Конечно.
Люк передал трубку связисту, и, под завывания ветра направляясь к полицейскому участку, в котором заперли Ренх-сата, схватил протянутый адъютантом бутерброд, жадно заглотил его в несколько укусов, запил на ходу сунутым в руку чаем. Вин тут же подсунул ему еще один, затем яблоко, и Люк, укусив, поморщился, то ли от кислятины, то ли от чувства вины перед Мариной.
Но она поймет. Она тоже уходила так – вопреки разуму за своей подругой.
Он посмотрел на городские часы, которые отсвечивали красноватым от костров. Почти три часа ночи. Если бы он оказался в Лаунвайте сейчас, он, возможно, еще успел бы перехватить раньяра до портала.
Да, иномирянская ловушка может атаковать его, как атаковала Викторию, но ведь можно попробовать издалека приземлить раньяра вихрем. Только бы оставить Нории здесь, а там уже найдется способ заставить Ренх-сата снять сеть.
Но как успеть? Снова просить огромных духов о помощи? Все-таки подняться и попробовать нырнуть в верхние воздушные реки, поймать попутный поток?
Только бы беснующийся ветер и уже ощутимое подрагивание земли не означали бы самое худшее.
Взгляд его упал на разбитые витрины магазинов. И он застыл, поднося огрызок ко рту.
Он может успеть. Или умереть, если учесть, что опыта не так много, и делал он это, когда стихии были куда стабильнее.
И последний раз, перед спасением Берни, когда он хотел пройти этим путем, в подпространстве царил хаос. Но и он был слабее.
– Лейтенант, – попросил он адъютанта, – добегите до тех магазинов, посмотрите, есть ли там зеркала. И доложите мне. И еще… мне нужно оружие, которое я могу взять с собой. Легкие автоматы, патроны к ним. Пара ножей. Сухпайки, аптечка. Короче, соберите мне полную разгрузку. И… найдите меч нашего пленного. Тоже оружие. А, и еще. Молока. Пару пачек.
– Так точно, – откликнулся Трумер и бегом направился к витринам через площадь.
У полицейского участка и внутри охраны было в десятки раз больше, чем высокопоставленных пленных, и все они были магами с ментальной защитой. Ренх-сат выглядел куда лучше, чем сразу после боя: он сидел на лавке в камере, откинувшись на стену, и боролся со сном, как бывает после виталистических процедур. Борода его была в крови, как и татуировка-паутина на голове, взгляд – мутным и тяжелым. Он смотрел на Викторию, которая держала одну руку на его лбу, а вторую – на диафрагме, с выражением пса, который вот-вот рванется и вцепится в горло.
Волшебница взирала на это равнодушно, сухо интересуясь:
– Колет в висках? В глазах двоится?
Ее не смущало, что он не отвечал. Похоже, она слышала мысли.
Когда Люк вошел, тиодхар перевел на него тяжелый взгляд, полный четкого и яростного