я поняла, как мог прозвучать мой вопрос.
– Тот парень, который вчера пытался вынуть записку из-за пазухи у университета.
– А-а-а, – протянула Веста и рассмеялась. – Больше не пытался.
– Ты с ним знакома?
– Нет, а что?
– Просто предположила, вдруг он хотел передать тебе какую-то информацию о ноутбуке?
– Типа видел что-то? – Она постучала длинным ногтем по стакану с кофе.
– Не исключено.
– А чего не подойти и не сказать?
– Разные могут быть причины, – пожала я плечами. – Опасение, что его поднимут на смех, если информация незначительная. Страх отмщения, если выдаст преступника. Это ведь может быть кто-то из знакомых.
– Или он сам, – задумчиво произнесла Веста, закручивая на пальце рыжую прядь волос.
– Не исключено, – кивнула я. – Хотела с ним сегодня побеседовать.
– Удачи, – усмехнулась она.
В этот момент ее мобильный, лежащий на столе между нашими стаканами, завибрировал. На экране высветилось имя. Я увидела его лишь на долю секунды и вверх ногами, но готова спорить, что там было написано: «Лазарь».
Веста быстро схватила телефон и сбросила вызов. Сунула гаджет в сумку и поспешила со мной проститься.
Она покинула кофейню и тут же принялась кому-то звонить, спешно зашагав прочь. Я хотела выждать несколько секунд и отправиться за ней, но буквально оцепенела, увидев имя на экране.
Лазарем называли Нила Лукашова. Да, жил объект моей последней страсти в другом городе. Но, по сути, от него до нас пара часов езды на экспрессе, и чуть дольше на авто.
«Нет, не может быть, что это он», – успокаивала я себя, но сердце колотилось так, что готово было выскочить из груди.
С момента нашей последней встречи прошло уже больше месяца. Как ни силилась я относиться к Лазарю будто к ничего не значащему персонажу, мимолетно появившемуся в моей жизни, выходило из рук вон плохо. В этом я лишний раз смогла убедиться, когда, однажды явившись к нему домой, никого не застала. Консьерж подлил масла в огонь, заявив, что хозяин отсутствует довольно давно.
Чего только я себе тогда не нафантазировала.
Причем его возможное свидание с какой-нибудь красоткой казалось едва ли не меньшим из зол.
Нил Лукашов – айтишник. Хоть память у него отбило начисто, на умственных способностях и профессиональных навыках это не сказалось. Его работа не была связана с длительными командировками, но все же по заданию спецслужб они случались.
А вот Ким Барзин, по официальной версии убитый в той самой перестрелке, после которой Лазарь лишился памяти и привычной внешности, был киллером. Его деятельность вполне предполагала долгие и внезапные отлучки.
Так кто он, человек, который заставлял мое сердце биться чаще? На этот вопрос у меня не было ответа. Как, возможно, и у него самого. И кто из нас в этих обстоятельствах страдает сильнее, большой вопрос.
Я долго