долго я наблюдала за этой идиллией, которая впервые пробудила во мне неподдельное любопытство. Девочка спала, на её губах играла довольная улыбка, а её рука аккуратно лежала на большом теле, которое громко сопело. Её дыхание становилось спокойным и ровным – она больше не ворочалась, отгоняя мучительные думы. Мне не приходилось интересоваться тем, что чувствует человек, но сегодняшняя встреча была исключением.
И вот стою я возле детской кровати, наблюдая за беспечным, размеренным сном девочки. Дитя, от которого веет чем-то незнакомым для меня, неуловимым и таинственным. Это одновременно прекрасное и ужасное чувство… Такое странное, но трепетное волнение…
Темноволосая девочка казалась олицетворением неизведанного мира души, в котором я никогда не бывала. Но сейчас эта скрытая дверь раскрыта, приглашая всех желающих переступить её порог. Крохотная жизнь в облике нежного, безобидного создания пробуждала во мне чувства, неизвестные ранее.
Возможно ли существование столь невинного создания?
Прежде я испытывала пылкую жажду ощутить хоть капельку чувств?
Разве я способна на малейшие проявления эмоций?
Куда делось моё равнодушие и отчуждение?
Эти вопросы мучили меня, давая пищу любопытству. Однако ответа не последовало.
До восхода солнца я молча следила за ними, и когда оно наконец взошло, прожигая мою бездушную плоть, мне не оставалось выбора, как эгоистично войти в мир слепой девочки.
Или это мои жалкие оправдания?
Глава II.
“Нет болезни мучительнее тоски”
Наступило июньское утро, и ясное небо окутало мир своей нежностью. Лучи солнца, проникающие сквозь занавески, освещали спящие души, погруженные в глубокий сон, наслаждающиеся безмятежным покоем. Утренняя прохлада медленно уступала место желанному теплу. Окно было открыто, и из улицы доносилось неспешное пение птиц. Эти нарядные хористы наполняли комнату своим мотетом, исполняя его мелодичными звуками. Воздух пропитан свежестью и ароматами цветов, распускающихся во дворах и на полях. Ветерок колыхал ветви деревьев, а с дороги доносился шум проезжающих грузовиков; где-то вдали слышался лай собаки. Мир ожил волшебным прикосновением. Не так давно здесь царили холод и мертвая тишина, поглощавшие всё, что могло нарушить ночную размеренность, и не было ни одной живой души, даже птицы, кузнечики и сверчки неправдоподобно замолкли.
Но я знала заранее: этот новый день обещал быть исключительным.
Пробуждаясь ото сна, Вера залепетала себе под нос непонятные слова, почувствовав холодный нос Луи. Его весёлый хвостик радостно махал из стороны в сторону. Перевернувшись в тёплой постели, девочка замерла, наслаждаясь объятиями больших лап и прикосновениями густой шерстью, кажущейся на ощупь особенно гладкой и лёгкой, словно шёлковое покрывало.
– Неужели проснулись? Луи,