да?
Как же его зовут?
– Круто, Бингз.
– Ага. Только я Бэнкс, сэр.
– Да? Извини.
– Это псевдоним. В честь писателя. Читали его?
– Конечно, – бормотнул я, хотя не только не читал, но даже не слышал. Мне было абсолютно наплевать и на охотника, и на его писателя.
Бэнкс был единственным британцем в моем интернациональном окружении и уже это заставляло ему не доверять.
– Кстати, они уже аукцион начали, – кивнул он на один из экранов. – И там уже прилично набежало.
Я посмотрел и не поверил своим глазам.
Под серыми аватарками участников каждые несколько секунд менялись ставки. И они давно перевалили за десять миллионов вечно зеленых. Одиннадцать пятьсот, одиннадцать семьсот. Девятьсот. Двенадцать. Борьба шла между четырьмя участниками с аватарками пуделя, белого цветка, танка и черепа. Мне всегда было интересно, что за люди скрываются за этими рисунками и что их заставляет отдавать миллионы за фильмы о дефлорации. Даже не за саму дефлорацию. Но любые попытки что-либо узнать жестоко карались. Денежные мешки берегли анонимность.
Внезапно ситуация на экране изменилась. Появился пятый участник. С тремя мечами на аватарке. И сразу повысил ставки до пятидесяти миллионов.
На остальных напал минутный ступор. Потом они один за другим исчезли.
Отзвучало три положенных удара гонга, которые в даркнете заменяли отсчет аукциониста и его молоток. На экране появилась надпись «Победитель аукциона: участник № 13 „Три меча“. Сумма: 50 млн.долл. Комиссия: 10%».
Сидящий с открытым ртом Бэнкс наконец пошевелился.
– Мама дорогая! Первый раз такая цена на моей памяти. За такие бабки там должно быть что-то невероятное.
– Нет там ничего невероятного, – говорю. – Обычное раком, боком. Сверху, снизу. Сзади, спереди. Просто некоторым уродам деньги девать некуда.
– Ладно. Не хочешь говорить, не надо. Я понимаю. Секретность, все дела. Никто кроме покупателя не должен видеть полную финальную версию. – Он вскочил с кресла. – Пойду готовится. Я сегодня вместо курьера. Ключ-карту повезу. Хоть посмотрю на того, кто таким баблом раскидывается.
– Вряд ли ты его увидишь. Там обычно толпа юристов и посредников.
– Все равно полезный экспириенс. Кстати, не знаешь, что с ней дальше будет?
– С кем?
– С девчонкой.
– А. С Телом. Ничего. Домой отвезу. Будет жопу лечить и деньги тратить. Когда потратит, на панель пойдет. Они все на панель идут, кто хоть раз за бабки ноги раздвинул. Сперва элитной индивидуалкой. Потом ее бандюки вычислят, неделю будут насиловать и к своему борделю припаяют. Когда товарный вид потеряет, они ее либо на корм свиньям зарежут, если деревенские. Или просто выкинут, если городские. Выживет, до плечевой на трассе опустится. Будет шоферюг за косяк и гамбургер обслуживать.
– А я слышал, что…
Тихий звон стекла, будто столкнулись и осыпались два хрустальных бокала.
Голова Бэнкса разлетелась как гнилой арбуз.
Краем глаза замечаю сеть трещин