всю тяжесть положения домашнего скота на Руси.
– А кого можно?
– Так, хватит дурака валять! – не вдаваясь в суть перешептываний подчиненных, рявкнул Сергей Борисович. На этой фразе компьютер Митча окончательно подвис, в очередной раз признавая, что полностью понять русский язык ему не суждено…
Первый вызов великому Ферми!
Уже дома, сидя за массивным деревянным рабочим столом, привычно заваленным бумагами, журналами по астрофизике, конспектами и записями, Дима еще раз вспоминал, почему много лет назад заинтересовался парадоксом Ферми, давая миру наивное, но искреннее обещание окончательно поставить точку в этом вопросе.
Первая серьезная попытка была сделана на втором курсе университета, когда Дима, с трудом уговорив Сергея Борисовича стать его научным руководителем, написал курсовую работу на эту тему.
Профессор-прагматик, не склонный романтизировать науку, нехотя, но все же согласился с выбором темы, прагматично решив, что студент-романтик с горящими глазами в его научной команде станет весомым аргументом для коллег-профессоров, считающих его непробиваемым занудой и снобом.
Разыскав на столе среди нагромождения бумаг старый, покрывшийся слоем пыли жесткий диск времен учебы в Университете, Дима быстро отыскал в его папках курсовую работу и презентацию к ней. Чередуя прочтение текста презентации с наплывами воспоминаний, стыдом и ехидным смехом, он все больше поражался своей юношеской наивности и запредельному максимализму. Курсовая работа кишмя кишела отсылками к псевдонаучным обзорам и статьям, притянутым за уши исследованиями и сенсационными заголовками, не имеющими под собой никакой по настоящему научной основы. Все ради того, чтобы сделать вывод – мы не одиноки во Вселенной! Рецензируя работу, Сергей Борисович не сильно вдавался в детали, будучи занятым подготовкой к важной для себя поездке в Японию, поэтому пропустил такие явные ляпы со стороны студента. Тем более он никогда не придавал серьезной научности работам студентов, небезосновательно считая их выполненными «на отвали», лишь бы получить зачет. Излишнюю пылкость и навязчивость Димы он воспринимал также скептически, склонный верить, что низкие зарплаты и не молодеющая техническая база института легко отобьют любой молодецкий запал.
Сама защита курсовой прошла на удивление легко. Группа заслуженных преподавателей кафедры, слушая яркое и одновременно наивное выступление студента, все больше косились на мирно дремлющего в углу аудитории научного руководителя, пораженные, как два таких противоположных по характеру человека смогли ужиться вместе и даже сработаться.
Выходя из аудитории в заслуженных лучах славы и внимания, Сергей Борисович, только-только вернувшийся из успешной поездки в Токио, уже тогда вознамерился взять Диму себе в команду. Хотя, позднее, все же указал на те грубейшие ошибки в работе, допускать которые в будущем он не позволит никогда.
***
– И как я мог быть таким самонадеянным и легкомысленным, – поразился Дима