– типичная семейка, ничего особенного. Но когда мы уносили ноги, мне показалось, что на фотке… как будто мужик, который стоял рядом с женой и детьми, просто вышагнул из рамки. Мне показалось или нет, но когда мы рванули обратно и я взглянул на фото – место его было пусто."
"И вот, когда мы сиганули из халупы и я в последний раз рискнул взглянуть внутрь через окно, видим – в комнату входит тот самый мужик с фотки, только теперь он смотрит прямо на нас. Глаза его горели так, будто он не просто мужик, а сам дьявол во плоти," – Крот сделал паузу, давая всем возможность осознать масштабы их ужаса.
"Бля, я до сих пор не могу забыть тот взгляд, теперь когда я слышу шорох за спиной, мне кажется, что это он… тот самый мужик," – завершил Крот, его голос дрожал, словно отражая холод, который окутал их в ту ночь.
Продолжая напряжённый вечер у костра, Васильев подхватил разговор после Крота, придавая ему новое, ещё более мрачное направление. "Вот уж действительно, Крот, не только вы с Севером имели дело с неведомой хернёй. Я слышал историю от одного выжившего… ну, уже бывшего выжившего," – его голос был тяжёлым.
"Этот парень рассказывал, что попал в место, казалось бы, рай на земле. Вокруг доброжелательные лица, столы ломились от еды. Всё было так хорошо, что он расслабился. А потом заметил одного из 'гостей', который уверял, что обожает булки. Когда тот откусил, звук был не тот… как будто кости хрустят. Парень глянул на булку и чуть не вырвало – в рюкзаке вдруг счетчик Гейгера-Мюллера начал трещать," – Васильев замер на мгновение, словно давая каждому представить этот кошмар.
"Он взглянул на того мужика, и вместо него увидел гнилой труп, который медленно шёл к нему. Обернулся, а красавица рядом оказалась тоже не из живых. Счетчик трезвонил без остановки, и только тогда до него дошло – всё вокруг было усыпано гниющими конечностями, а все те 'радостные' люди были лишь ходячими мертвецами под каким-то гипнозом," – его рассказ погрузил всех в глубокий ужас.
"Чтобы выбраться, ему пришлось проколоть себе руку ножом, чтобы болевой шок вернул его к реальности. Это помогло, и он сумел сбежать. Но… его разум уже был повреждён. Всё, что увидел и пережил, сломало его психику. Не прошло и недели, как он… он не выдержал," – завершил Васильев, и грусть в его голосе дополнила картину трагедии.
Иван, прислушиваясь к историям, задумчиво спросил: "Откуда они вообще берутся, эти истории?"
Крот, не теряя возможности подшутить, парировал: "Ты слишком мал и глуп, и не видал больших залуп."
Прокатились смешки, и Север подхватил – "Вот, Крот знает, о чем говорит, вон какой старый и мудрый. Можно сказать, профессор. Хуёвый получается, но профессор."
Иван не оценил хохот и решил помалкивать, чувствуя себя чужим в этой компании.
Север, подметив реакцию Ивана, махнул курой и сказал: "Ладно. Что шуточки – хуюточки. А вот насчет профессора, кстати." Обратившись к Кнутчеву, он спросил: "А почему вы до лаборатории пешком пошли? У вас же и техника, и ЗИЛы имеются, да что там, даже БТР