сообразил, что беспокойство никуда не уходит. Мысленно ругнулся и вернулся в гостиную.
Уселся в кресло, включил новости, убрал звук. Посидел. Понял, что сменяющиеся картинки на экране мешают сосредоточиться, и нажал кнопку на пульте, отключая изображение. Посидел еще. Закрыл глаза. И через какое-то время до меня дошло. Все дело в назначенной на завтра встрече. Даже не то чтобы беспокоила сама встреча с Маргаритой, а больше все-таки не давало покоя место, где была она назначена. Понял, что триггером для неприятных ощущений внутри срабатывало название. Пиццерия на аллее. В голове сразу пыталась возникнуть череда образов и воспоминаний, которые мозг, помня нанесенный психике вред, старательно пытался гасить в зародыше. Осознал это и помучился какое-то время сомнениями. Стоит или не стоит туда влезать. Решил рискнуть. Не сдерживать воспоминания, а попробовать прожить их заново. Очень уж неуютное было состояние, чтобы в нем дальше продолжать оставаться.
Получив разрешение от разума, память, не церемонясь, сразу перенесла меня на лестницу. В момент встречи. Начав мысленно ее проживать, тут же столкнулся со странностью. Странность была в том, что образы Маргариты и Братиславы почему-то начинают у меня смешиваться. Выглядело в моей голове это следующим образом. Стоило мне вспомнить Братиславу – и перед глазами встала Маргарита. И воспоминания сменялись на произошедшее в моей квартире. Но тут вместо Риты я четко видел сидящую в кресле Братиславу.
– Ерунда какая-то, – выдал я вслух. Взял в руки смартфон, чтобы посмотреть время. А он как будто этого ждал, завибрировал вызовом. О-о, племянница звонит! Давно не общались. Я нажал «ответить».
– Привет, Танюш!
– Привет, Глеб! Как дела? – И, не дав мне ответить на этот дежурный вопрос, продолжила: – Глеб, пожалуйста, спаси меня от этих жестоких родителей! – Я невольно улыбнулся. Тут Танюха сделала паузу, давая мне возможность задать вопрос.
– Случилось что-то? – вынужден был я отреагировать.
В ответ, добавив в интонации плаксивости, Танюха затараторила:
– Они вообще меня не понимают! Только про себя думают. Вот им надо, а я должна слушаться. А я не хочу! Почему они нарушают мои границы? Ну и что, что они взрослые. Я тоже уже не ребенок! Я уже подросток! Они не имеют права меня заставлять. А-а-а, – горько заплакала она. – Гле-еб, спаси-и меняя!
– Чего нужно-то? – немного на раздражении от выплеснутых на меня эмоций задал ей вопрос.
– Можно я у тебя поживу? – шмыгнув носом, выдала мне Таня.
– В смысле? – растерялся я от ее просьбы.
– Мама с папой собираются к бабушке в деревню. Сказали: либо с ними, либо проситься к тебе. Одна, типа, не останешься. А я уже не ребенок! Мне уже тринадцать лет! А они этого не хотят понима-а-ать! – Танюха снова начала переходить на подвывания.
Не желая этого, торопливо выдал разрешение:
– Конечно, приезжай.
Таня замолчала. Потом сказала:
– Подожди.
Я услышал, как она высморкалась