и скрывали. Но теперь-то отец смотрел на меня и ждал, что я отвечу дальше.
Нарастающий гул в ушах мешал здраво обдумать всю полученную информацию. Я начала слышать собственное сердцебиение. Знакомая мне сила безжалостно пробивала внутреннюю защиту, которую я так упорно строила день за днём. Её зловоние становилось всё ближе.
– Я никогда не пойму тебя и твою жестокость к нам. Чем бы ты себя не тешил, но ты отвратительный отец и король.
Больше я не могла сдерживать внутренний гнев. Дверь, что должна оставаться всегда закрытой – лишь на секунду приоткрылась, и теперь дыхание древней силы ощущал на себе каждый присутствующий в зале. Окружающий мир потонул во тьме и сквозь плотный покров пробивались жалостные женские крики. Кажется, сейчас я и сама кричала.
Привычное состояние истощённости, знакомые запахи и пелена перед глазами. Каждый сантиметр тела отзывался острой болью при малейшем движении. Глаза неохотно приоткрылись и медленно привыкали к тусклому освещению. В памяти начали проскакивать фрагменты воспоминаний из этой комнаты, и я поняла в чьих покоях нахожусь. Комната Никласа расположена ближе всего к главному буфету. Вот почему я очнулась именно здесь. Прикусив нижнюю губу, я медленно стала сползать к краю кровати.
– Никак очнулась – размытый силуэт стремительно приближался ко мне, и я смогла узнать худощавое лицо своей гувернантки – Ну и начудила ты сегодня, дорогуша… Представляешь лицо прислуги, когда они увидели тот погром?
Её сильные руки выжимали тряпку над глубокой чашей, и она приступила к обтиранию моего тощего тела. Касания мягкие, но взгляд её направлен будто сквозь меня.
– Не смей прикасаться.
Вскинув руками, я перевернула чашу на пол. Яркие картины сегодняшнего обеда вспыхнули перед глазами. Чувство вины разрослось в груди, разгоняя пульс и утяжеляя тело. Взгляд отца, немой вопрос Никласа и противный крик королевы… Они впервые увидели всё своими глазами. Прочувствовали на своей шкуре ношу, что я несу всю жизнь. Где-то в глубине души я даже тихо обрадовалась, что они разделили мои страдания. Но настороженный взгляд Агнет говорил о грядущих последствиях.
– Как они? – слова отдавались болью в пересохшем горле.
– Напуганы, но придут в себя – в её тёмно-зелёных не читалось ничего, кроме обыденного спокойствия – Когда я пришла, то ты уже лежала без сознания, а Никлас лупил тебя по щекам. Мне хочется верить, что он старался привести тебя в чувства, а не воспользовался ситуацией.
Улыбка гувернантки показалась мне слишком натянутой. Я безустанно старалась заметить что-то ещё в её мордашке, пока она собирала тряпкой пролившуюся воду. Что-то, что могло бы оправдать многогодовую ложь единственного родного, как я считала, мне человека.
– Когда ты собиралась рассказать? – я не отводила глаз, пока Агнет нервно старалась усидеть на месте. Рука гувернантки замерла в воздухе.
– Он бы мне не позволил. Твой отец хотел уберечь те....
– Меня?