где-то «главный людоед»
Англосаксонского разлива,
Во тьму он превращает свет,
Так не спеша и без надрыва.
Изрезанные души по кусочкам
Изрезанные души по кусочкам,
По лоскуткам куда-то упадут.
Возможно выжить только одиночкам,
Которые травою прорастут.
А та трава бурьяном скоро станет,
Согнут ее, испепелят ветра.
А тот другой, кто лоскутком не станет,
Протрет глаза как только ото сна…
Увидит свет пылающий ночами,
Морщин земли изъеденную вязь.
Бездушными, убогими лучами
Его ведут запутать в коновязь.
Уносит время истины былые
Уносит время истины былые,
А новые подобно ремеслу…
К ним многие окажутся слепыми,
Так зло себя приблизило к добру.
И добродетель в рванной полушалке
Скитается годами по углам.
А доброту несут уже в охапке
Посмешищем ее ввергают в срам.
И стыд души твоей он не краснеет…
Забили чернотой всю чистоту.
И кто теперь все изменить посмеет,
Когда мы утопаем в пустоту?
Смеется зло
Смеется зло – его сегодня сила,
Как мы смогли все сразу не понять…
Бессильны мы… А он рука вампира,
И нежностью своей спешит обнять.
Расслабить нас, доверится на чудо,
Мы любим непременно чудеса.
А это все ему как раз и нужно,
И завладеет нами не спеша.
Совьет в волокна жемчуга и бусы,
И бисером под ноги полетит.
И вот уже слышны его укусы,
Но нам поверить в это все претит.
Засаленный картуз
Темнеющая даль
в пространстве растворяясь
У вечности она
открытое окно.
И дымкой той седой,
нагой судьбой являясь,
Сквозь отпечаток лет
вращается кино…
Уставший режиссер
сценарий перепутал,
Там, где положен дождь
легла в траву роса.
И вымыслом своим,
и таинством окутал
Тот жизненный сюжет,
как зверь из-за куста.
У страха перебор,
пролить немного радость…
И ласточкой к земле
прижаться, и лететь.
Как сгорбилась в спине
от многих лет усталость,
Актерским мастерством
все изменить успеть.
Фанфарами звезда
прожжет собой кулисы,
Там спряталась от нас
на время темнота.
Пробил второй звонок,
спешат куда актрисы?
А будущее взять
хотела пустота.
У брошенных в пожар
словах горит надежда,
Огонь ее сильней,
когда приходит час.
У жизни не всегда
красивая одежда,
Засаленный картуз
выходит напоказ.
А жизнь на