здесь нет, может, и к лучшему.
– Почему это?
– Он, знаешь ли, – Сергей мнется, – оттуда…
– Из НКВД, что ли?
– Угу, – мрачно кивает Сергей, – правда, о нем ничего не слышно вот уже три года, но тем не менее осторожность не помешает.
Я усмехаюсь. Откуда Сергею знать, что ребята из “органов” делят участь своих подследственных с обнадеживающей постоянностью. Скорее всего сгинул Ольгин поклонник в лагерях, а еще скорее она – незамужняя вдова.
– Хорошо, учту, – успокаиваю я Сергея.
А сам задумываюсь над парадоксом. Кто из нас старше? Вроде бы – они. На целых пятьдесят лет! А с другой стороны? Я вроде бы прожил уже на пятьдесят лет больше их и усвоил весь опыт человечества за эти полвека. А с третьей – ведь именно они и добывали этот опыт, многие – ценой своей жизни. А с четвертой? Вот начнется сейчас война. Многие так и погибнут молодыми, они ещене умеют воевать и никогда уже не научатся. А я умею, и выжить у меня шансов больше. А с последней? Именно их смерти и дали это умение другим. И мне в том числе…
С такими мыслями я догоняю компанию. Там опять идет разговор о близкой войне. В центре внимания – Алексей, капитантанкист. Он убеждает всех, что сейчас именно танковые войска будут играть решающую роль. С этим трудно не согласиться. От немецких танков в первые два года нам достанется ой-ой как! Но нельзя же так абсолютизировать какой-то один род войск.
– Танки, конечно, вещь серьезная… – начинаю я. В этот момент меня трогает за плечо Ольга. Она, оказывается, прихватила гитару и протягивает ее мне.
– Бросьте вы эти вечные военные споры! Андрей, лучше спойте еще что-нибудь.
Петь так петь. Я запеваю “По полю танки грохотали”, для моряка исполняю “Спасите наши души” и в завершение выдаю “Их – восемь, нас – двое”. Когда я заканчиваю: “Пусть вечно мой друг прикрывает мне спину, как в этом последнем бою”, кто-то замечает:
– Чтото у тебя, Андрей, мрачные темы возобладали. Неужели нам всем, как ты поешь, “не светит”?
– А вы что думаете?! – не выдерживаю и взрываюсь я. – Вы тут рассуждаете о войне и думаете, что это будет еще один Халхин-Гол или финская кампания? Забудьте об этом! Германия – это не Финляндия и даже не Япония. Мало того, что они уже второй год воюют и опыта набрались дай бог! Они уже всю Европу захватили, и она теперь на них работает. Вот с кем воевать будем!
– И что, ты думаешь, мы умереть не сможем за Родину как следует? – наступает на меня Саша.
– Брось, Александр! Я не о том. Умереть любой сможет, даже как следует, если постарается. Ты – командир, и твоя функция не в том, чтобы умереть самому и своих бойцов рядом уложить. Твоя функция – не допустить, чтобы им, – я киваю в сторону девушек, – умирать пришлось, даже как следует! Твоя функция в том, чтобы враг погибал, а ты и твои бойцы оставались живы и продолжали выполнять свою задачу. Вот тогда – честь тебе и слава!
– Ну, так не бывает, война она и есть война.
– Правильно! Но только если идти на нее с одной мыслью – погибнуть с честью, тогда лучше в тылу оставаться.