её с собой, – зашептала мать девушки, схватив его за руку, – и Алгашика заберите! А я уж тут как нибудь. Всё, свой век прожила. А вы молодые, вам жить надо.
–И ничего это я не пойду, – возмутился мальчик, – я в отряд вступлю, стану славным воином.
Хлесть!
Звонкая пощёчина морщинистой руки оставила красный отпечаток на молодой щеке сына:
–Поговори мне! В отряд он пойдёт! К убийце отца пойдёшь?
Не дожидаясь окончания ссоры между сыном и матерью, Куяш быстро вышел и пошёл искать юрту каюма.
–Пойду! …. за отца!– услышал он обрывки фразы и, не оглядываясь, ускорил шаг.
…Неистово вертящиеся обручи покрыли Йорку с ног до головы плотным кольцом, сковывая каждый миллиметр её тела. Девушка попыталась что-то сказать, но её слова утонули в бесконечно нарастающем шуме крутящихся обручей.
–Ну вот, оглянуться не успеешь, как дома будешь, – услышала она знакомый писклявый голос в своей голове и увидела, как Шарик раздувает круглые бока и становился всё больше и больше, зависая над двигающимся кристаллом.
Опускаясь к нему ниже, Шар неожиданно стал расползаться в разные стороны, как кусок густого теста, вымешиваемый женскими руками, и вдруг, вытянувшись в низ тонкой струёй, стёк, словно янтарный тягучий мёд, в узкую расщелину чёрного куба.
– Хоть бы никого поблизости не оказалось, – угасая, заворчал он. – А то начудила ты! Зарекался ведь не связываться с примитивными, – от пискляво- высокого его голос вдруг стал низким и шипящим. – Вам что в лоб, что по лбу. Ничего не соображаете. И что бы вы без нас делали? Так мартышками по деревьям бы и прыгали. Бананы жрали. Хотя, какие здесь бананы?
Последняя капля Шара стекла в центр кристалла в тот момент, когда обхватившие девушку обручи скрыли её из виду своей непрерывно двигающейся и сверкающей массой и через мгновенье всё исчезло, как будто ничего и не было, а пещера утонула в моментально наступившей темноте.
–Э-эх, – донёсся откуда-то из глубины унылый одинокий писк, – подзарядиться, что ли? Совсем запасы иссякли…
Короткая вспышка света осветила тонущую во мраке пещеру и тут же угасла, превратившись в уносящийся в маленькое отверстие высоко под куполом мерцающий огонёк.
…Развалившийся на спине Кантимир, подложив руки под голову, вперился глазами в небо, наблюдая, как две далёкие птицы прямо на высоте делят добычу, агрессивно размахивая крыльями и разрывая клювами змеиную тушу.
–Кто-то сильнее, кто-то хитрее, – задумчиво произнёс он.
–Что?– переспросил его Ратибор, не переставая искать на траве хоть какие-то намёки на присутствие здесь девушки.
–Как люди, говорю, – терпеливо ответил Кантимир и добавил – одни добывают, другие отнимают.
Словно не слыша друга, Ратибор выпрямился и, со злобой отшвырнув ногой лежащий на земле камень, выкрикнул:
–Да что ж это за хрень такая!
Лениво жующие сочную зелёную траву кони, тот час же прервали своё занятие и, то-ли с укором, то-ли с насмешкой, кося луноликими глазами, повернули головы в сторону человека, фыркнули и снова