уже на пороге кухни. Танкамма помогает ей снять с головы тяжелую корзину.
– А́ах[29], вот она, невеста! – восклицает торговка, отряхивая с рук чешую и усаживаясь на корточки. – Специально для нее я сегодня принесла особую ма́тхи[30]. – Она снимает дерюгу, прикрывающую корзину, словно демонстрируя драгоценные самоцветы.
Танкамма нюхает сардину, сжимает в руке, швыряет обратно в корзинку.
– Специально для невесты, говоришь? Ну и забирай ее, раз она такая особенная. А что это там под тряпкой? Аах! Ты погляди! А вот эта матхи для кого? Или была еще одна свадьба, о которой я не знаю? Давай сюда! И ни слова!
На следующий день невеста видит, как через муттам идет пулайан Самуэль, чуть приседая под тяжестью корзины, нагруженной кокосовыми орехами, которую он тащит на голове. Танкамма говорила, что он старший тут в Парамбиле и правая рука ее мужа; Сара, которая метет муттам, – его жена. Семья Самуэля работает на них уже несколько поколений, сказала Танкамма, его предки, наверное, в древности принадлежали их семье, еще до того, как это стало незаконным. Пулайар – низшая каста в Траванкоре, у них почти никогда нет собственного имущества, даже их хижины принадлежат хозяину земли; для брамина считается нечистым даже взгляд на них, потом нужно делать очистительное омовение.
Под весом корзины мышцы на шее и руках Самуэля натянуты как канаты, обвившие маленькое щуплое тело. Голая грудь напряженно вздымается, ребра как будто торчат уже над кожей; на теле у него почти нет волос, за исключением щетины на щеках и над верхней губой да еще на стриженой голове, с проседью на висках. На вид ему столько же лет, что и ее мужу, хотя Танкамма сказала, что он моложе.
Самуэль замечает ее, и широкая улыбка преображает его лицо, скулы сияют, как отполированное эбеновое дерево, а белые ровные зубы подчеркивают изящные черты. Есть что-то детское в его восторженности от встречи с юной женой.
– Аах! – радуется он – но для начала нужно разобраться с важным делом. – Муули, не позовешь чечи Танкамму? Корзина слишком тяжелая, ты не справишься.
Танкамма помогает ему опустить корзину, он стягивает обернутый вокруг головы тхорт[31], встряхивает, вытирает лицо, не сводя глаз и сияющей улыбки с юной невесты.
– Сейчас еще принесут. Мы все утро лазали, тамб’ра́н[32] и я. – Самуэль вытягивает руку, показывая, и она видит вдалеке мужа, сидящего со скрещенными руками верхом на стволе склонившейся пальмы, в том месте, где ствол вытягивается почти горизонтально. Ноги его небрежно свисают, и он словно глубоко задумался о чем-то. Это зрелище заставляет невольно вздрогнуть, пробуждая в ней страх высоты. Невероятно, что хозяин так рискует жизнью, когда есть пулайар для подобной работы.
– Ты зачем позволяешь тамб’рану забираться так высоко сразу после его свадьбы? – возмущается Танкамма. – Признавайся – если он лезет на пальму, тебе остается только половина работы.
– Аах,