руку, словно почувствовав прикосновение огня: – Глупышка, откуда в твоей голове такие мысли? Вытри слезы, не плачь. Фаворитке короля не идут эти серебряные дорожки на щеках, – внезапно в голосе Людовика почувствовалась ледяная сталь, а в глазах блеснули беспощадные искры ненависти и злобы: – Ты обязана быть покорной и тихой, выполнять все, что я скажу. Поверь, это для твоего же блага. Если я несколько раз отверг твое «приглашение» на ночь, значит, так было нужно. Сегодня приходи ко мне вечером.
Когда монарх ушел, мадемуазель продолжала неподвижно стоять. Ей казалось, что внутри все объято пожаром. Она не понимала, почему слезы до сих пор текут щекам, а сердце продолжает бешено колотиться внутри. Этот ветер, что развивает по воздуху листву и ее волосы, не предвещал ничего хорошего. Волнение сдавило горло Арабеллы. Внезапный дождь смыл с лица парижской красавицы соленые капли, но и посеял смуту в сознании девушки. С первым ударом грома молодая женщина поняла, что заподозрила короля в измене и неверности. Но эта мысль пронзила огненной стрелой не разум француженки, а ее сердце. Чтобы насквозь не промокнуть, леди пошла быстрым шагом по мраморной лестнице, залитой дождем.
Вечером грустная красавица сидела напротив камина и читала древнюю книгу. Она не собиралась к ночи с Людовиком, поскольку в глубине души знала, что этой ночи не буде. Джесси, принеся своей госпоже стакан воды, удивленно спросила: – Вы не готовитесь? Уже поздний час.
– Мне кажется, монарх не позовет меня.
– Сударыня, но он же сам сказал, что желает сегодня видеть Вас в своих покоях.
– Это лишь слова…
– Миледи, что с Вами такое? Вы что—то от меня скрываете?
– Плохо мне, Джесси, очень плохо. Не понимаю, почему в глазах владыки был тот холод, то равнодушие, презрение. Я никогда раньше этого не замечала. Видно, есть какая—то ужасная тайна.
– Вот придет лакей, и скажет, что его величество хочет принять свою прекрасную, возлюбленную фаворитку. Тогда у Вас и развеются сомнения.
– Дай Бог, – вздохнула Арабелла де Фрейз.
Внезапно раздался настойчивый стук в дверь и на пороге появился слуга.
– Монарх зовет меня? – встревоженно спросила молодая женщина.
– Нет, мадемуазель, его величество сказал, что сегодня не хочет Вас видеть, и приказал отменить подготовку к ночи.
– Вон! – завопила девушка.
– Сударыня, – растерянный лакей сделал неуверенный шаг вперед.
– Убирайся! Вон с моих глаз! – девушка лихорадочно встала с кровати. Шатаясь, несчастная подошла к двери, через которую еще доносились отдаляющиеся шаги напуганного слуги. Молодая фаворитка понимала, что настало время истины, какой бы горькой она не была.
– Миледи, прошу Вас, не делайте этого! Не идите туда! Король еще больше разгневается! Женщина не может….
– Я знаю, Джесси, что женщина ничего не может, она не имеет право кого—то ослушаться, поднять глаза, высказать свое мнение, не имеет