из высоких плоскогорий в Гарригах.
– Крапивы там, должно быть, не оберешься… – рассмеялся аббат Муре. – Вдоль всей стены пахнет сыростью, вы не находите, дядюшка?
И, помолчав, добавил:
– А кому сейчас принадлежит Параду?
– Право, не знаю, – отвечал доктор. – Владелец имения приезжал сюда лет двадцать назад. Однако он так испугался этого обиталища змей, что больше не показывался… Настоящий хозяин здесь – страж поместья, старый чудак Жанберна; он ухитрился обосноваться в одном из каменных павильонов, стены которого еще не развалились… Вон, видишь эту серую лачугу с большими окнами, скрытыми плющом?
В это время кабриолет проезжал мимо великолепной решетки, совсем порыжевшей от ржавчины и обложенной изнутри кирпичной кладкой. Во рвах чернели кусты терновника. В сотне метров от дороги стоял павильон – жилище Жанберна. Строеньице примыкало к парку одним из своих фасадов. Но с этой стороны хозяин, по-видимому, забаррикадировал свое жилище; он разбил небольшой сад, выходивший на дорогу, и жил себе лицом на юг, спиною к Параду, словно и не подозревал о существовании буйной растительности позади своего дома.
Молодой священник соскочил на землю и оглядывался кругом с большим любопытством. Он спросил своего дядю, поспешно привязывавшего лошадь к кольцу, вделанному в стену:
– Неужели старик живет в этой глухой дыре совсем один?
– Да, совершенно один, – отвечал доктор Паскаль.
Впрочем, он тут же поправился:
– При нем живет племянница, оказавшаяся на его попечении. Забавная девушка, совсем дикарка!.. Но поторопимся! В доме как будто все вымерло.
Дом с закрытыми ставнями словно дремал под полуденным солнцем. Крупные мухи, жужжа, ползали по плющу до самых черепиц. В залитой солнечными лучами развалине, казалось, царили мир и благоденствие. Доктор толкнул калитку, которая вела в садик, окруженный высокой живой изгородью. В тени, отброшенной стеною, Жанберна, выпрямившись во весь свой высокий рост, преспокойно курил трубку и молча глядел, как пробиваются из земли его овощи.
– Как, вы на ногах, старый шутник! – воскликнул озадаченный доктор.
– А вы небось приехали меня хоронить? – сердито проворчал старик. – Мне никого не нужно. Я сам пустил себе кровь…
Увидя священника, он круто оборвал фразу и сделал такой свирепый жест, что доктор Паскаль поспешил вмешаться.
– Это мой племянник, – сказал он, – новый кюре из Арто, славный малый… Черт побери! Мы приехали по такой жаре не за тем, чтобы слопать вас живьем, почтеннейший Жанберна!
Старик немного успокоился.
– Мне здесь блаженные не нужны, – пробормотал он. – От них и на самом деле околеешь! Слышите, доктор! Ни лекарств, ни священников, когда я соберусь на тот свет! Иначе мы поссоримся… Ну, этот пусть уж войдет, коли он ваш племянник.
Аббат Муре в смятении не мог вымолвить ни слова.