с хитрецой прищурившись той себе, что встревоженно смотрела с гладкой зеркальной поверхности, вытащила на свет увесистый футляр кроваво-красной помады и, размазав слой жирной краски по губам, пару раз с удовольствием причмокнула и полюбовалась своим лицом под разными ракурсами. Обычно такой вызывающий макияж доставлял Алисе моральный дискомфорт: всё казалось, что на яркое пятно вместо рта осуждающе косится каждый встречный, стоит только выйти на улицу. И помаду-то эту она купила не сама – коробочку с логотипом известной марки царственно вручила мачеха, прибавив, что Алисе неплохо бы “что-то сделать с лицом, чтоб не быть похожей на моль”.
Её же подарком было и платье лососевого цвета с чёрным бантом на талии и давно вышедшими из моды рюшами на юбке до колен, в которое быстро впрыгнула Алиса, застыв возле полки с сумочками и предавшись приятным мукам выбора.
Слава богу, Лариса – Алисина мачеха – в своей конторе, гордо именуемой модным домом, аксессуаров пока не мастерила, а потому в просторной гардеробной выстроилось несколько рядов творений дизайнеров с мировыми именами. Каждый из них перевернулся бы в гробу, будь он мёртв, или воспылал бы праведным гневом при жизни, узнав, с каким нарядом в паре выводят в свет шедевры их великой дизайнерской мысли. Но тут уж никак именитым кутюрье Алиса не могла помочь: мачеха категорически настаивала, чтобы Алиса появлялась на людях исключительно в платьях её авторства. А гнев обиженной мачехи, считавшей себя едва ли не даровитей мадам Коко, имел куда худшие последствия, чем кара всех на свете модных богов.
Из гостиной донёсся рингтон мобильного. Бросившись на звук, Алиса сняла трубку и, чуть запыхавшись, выпалила:
– Я уже почти готова, как договаривались.
– Подъезжаю, – заявила Кара на том конце. – Можешь выходить.
Спешно запихав мобильный и документы в прошедшую строгий отбор крохотную атласную сумочку-седло с золотой вышивкой от “Dior”, Алиса с сомнением повертела в пальцах банковскую карточку. В элитном клубе, посетители которого наверняка сплошь и рядом держат платиновые “визы”, должен иметься и терминал для оплаты, но Коваль может как-нибудь ненароком увидеть транзакции на Алисином счету и тогда ей придётся перед ним объясняться, чего допускать откровенно бы не хотелось: про свою вылазку она никому не собиралась рассказывать. Алиса небрежно отбросила в сторону кусочек пластика и выудила из небольшой шкатулки-тайничка пачку наличных – должно хватить.
Взгляд скользнул по нераспакованной прозрачной коробочке с миниатюрными бутылочками алкоголя, которая уже невесть сколько хранилась в недрах Алисиной гардеробной. Она на миг замерла: сегодня ведь можно не только накрасить губы алым, но и дать себе чуть больше воли, чем обычно… В одном таком крохотном флакончике всего-то грамм двести спиртного, а значит, ничем плохим это не обернётся. Алиса выудила из упаковки крошечный “Лимончелло” (вполне элегантный напиток – не какой-нибудь там забористый виски, как в кабинете Шемелина)