Разве так трудно сначала думать, а потом делать?! – Кощей найдет. И придет сюда! Давно не видели его? Забылось?
– Остынь брат, не вижу причин для паники. Я же сказал, Я в своем праве.
Едва сдерживаюсь, чтоб не приложить его теперь собственноручно дурной головой о стену. Молодец болонка, правильно огрела. Мало, видать.
– Да что ты? Еще скажи, что ты учуял ее. В полном перегара, дыма и парфюмов баре? – Все эти парижи и лондоны напрочь любому нюх отобьют. Где уж в этом коктейле уловить запах самого человека! Перебито все дрянью разномастной. – Не мне тебе рассказывать, что если бы все было так просто, все волки давно б ходили с брачной связью! – тьфу! Смотреть противно: отвел глаза, зараза. – Верни назад завтра же. Извинишься лично. И перед девкой, и перед Киром.
– И не подумаю. Она останется здесь на две недели, как положено. Тринадцать дней, брат.
Апперкот и голова Олега дергается, ударяясь – таки затылком о стену. Довел, идиот!
– Я. Сказал. Извинишься перед девушкой. И вернешь, откуда взял. ЛИЧНО.
– Нет, – отирая рожу от крови, Олег напрягается, явно готовый дать отпор. Давно мы не дрались. С детства считай.
– Не заставляй меня использовать силу. Пока еще Я решаю в стае судьбу чужаков. И девчонка утром вернется в “Кости”. Твоими стараниями. Это последнее слово, Олег. Или ты сейчас же заявляешь на нее права, или даже рот не открывай.
– Я не себе, – Да чтоб тебя! Скрутив идиота пополам, окунаю патлатой головой в раковину, на всю открутив вентель. Брызги холодной воды летят мне в лицо и на рубаху.
– Остыл? А теперь скажи мне, с каких пор мы чувствуем чужую пару и воруем для друга? Да что с тобой, Олег! – отпустив напряженную шею, отхожу к окну, ища успокоения в легкой качке берез во дворе. Внутри все горит пожарищем. Другого бы давно выгнал к чертям из стаи. А этот… брат же. Нет больше ни у него, ни у меня никого на свете. Пропадет он один. Да и не смогу я. Сдохну – до последнего буду прикрывать. Я ж его в колыбельке помню!
– Это ты у нас слепой и дурной, Серый. Сколько будешь лизать свои раны? Или тебе вдруг нюх отбило? Я ВИДЕЛ тебя, брат. Можешь хоть убить меня на хер, правды это не изменит.
– Когда я дал тебе повод думать, что позволю вмешиваться в свою ЛИЧНУЮ жизнь? – холодный тон заставляет Олега замереть. Все так. Хорошо знает меня. Дошло наконец, что в этот раз шагнул слишком далеко. Когда я уже почти потушил в себе пожар бешенства, уверенный, что этот дурила признал свои ошибки, брат размыкает губы:
– Она останется здесь на положенные 13 дней. Даже если мне придется публично обвинить своего Альфу в трусости и вызвать на поединок.
Прикрыв глаза, тру рукой шею, медленно считая до десяти.
Восемь, девять…
– У меня уже была истинная, Олег. Может ты забыл? – не открывая глаз, как ребенку разжевываю очевидное.
– Разве можно забыть, когда твой брат ушел за грань. Повторения я не хочу.
– Тогда уведи ее отсюда завтра