голос, и Рицци обнаружила себя вот уже как несколько секунд стоящей на пороге палаты и откровенно пялившейся на полусидящего на кровати Шерла.
– Доброго дня, мистер Прамнион, – поспешно ответила она, делая голос холодным и твердым, как лед. – Мне было поручено навестить вас от лица Верховного Ковена, справиться о самочувствии и заверить в том, что все искренне рады вашему чудесному возвращению.
– Такому ли чудесному, мисс Альфано? – вкрадчиво спросил Шерл Прамнион, и сердце Патриции кольнуло. Не мог ведь он в самом деле помнить, как она приходила к нему и как она… О боги! – Прошу вас, задержитесь ненадолго, раз уж пришли. Гостей у меня здесь бывает немного.
Кивнув и сразу гордо вскинув подбородок, Рицци прошла до своего обычного места на стуле возле его постели, где провела бессчетные часы… Размышлять о которых ей больше не хотелось, но которые назойливо лезли в голову против воли именно сейчас.
– Так как вы себя чувствуете? – спросила она, с неудовольствием отмечая, что голос ее все же потеплел на пару градусов.
– Что ж… – многозначительно протянул мужчина, обводя рукой палату. Взглядом Патриция проследовала за движением, мгновенно отмечая изменения в обстановке. На тумбочке возле кровати появились книги – Чарльз Диккенс, Кен Фоллет, Герберт Уэллс, на спинке кресла – небрежно накинутые на нее брюки, рубашка и теплое пальто. – Могу признать, что быть живым гораздо приятнее, чем существовать где-то на грани. Врачи говорят, чтобы я как можно больше ходил пешком и тем самым восстанавливал силы, но сделать это непросто, несмотря на всю их терапию и микстуры.
– У меня есть трость, – выпалила Рицци и мысленно поморщилась. Спокойнее, спокойнее, равнодушнее… Никто не должен ни о чем догадаться. – Я имею в виду… я понимаю вас, мистер Прамнион. События позапрошлого года так же вынудили меня оказаться на больничной койке, после которой приходилось заново учиться ходить. И эта трость теперь лежит без надобности. Могу прислать ее вам, если это хоть чем-то поможет.
– Был бы весьма признателен вам за заботу, – улыбнулся Шерл настолько понимающе, что Патриции вновь захотелось мгновенно применить чары перемещения.
Под его всепроникающим темным взглядом она ощутила себя даже в большей ловушке, чем тогда, на улице. И совершенно не понимала, кто из них пытался играть сильнее, – это рушило всю ее стратегию и выводило из себя. Как будто Рицци оказалась не в больничной палате, а посреди напряженной партии в покер.
– Быть может, вы развлечете меня своей компанией еще немного и расскажете о том, что я пропустил? – спросил мужчина в тот самый момент, когда она сделала едва уловимое движение телом, намереваясь встать и попрощаться. – Слышал, для Ковена трудные времена не заканчиваются?
– Так и есть, мистер Прамнион, – кивнула Патриция. – Трудные времена продолжаются для всех нас…
Увлекшись душевными терзаниями, она и вправду забыла о важном. О недавнем собрании правителей, где сообщали о возможных