из Вардонии.
Натаир молча вздохнул и отвернулся от Рафа. Парень же просто ушëл от него, посчитав, что диалог закончен. Он вернулся к кузнецу, который уже заканчивал изготовление меча.
– Почти всё готово, осталось его закалить.
– Отлично, я пока соберусь в дорогу.
Раф зашёл в казарму и подошёл к своей кровати. Из-под неë он достал свой старый зенарский длинный меч, закалённый кислотой оргинарии, ящерицы размером с кота и хвостом крысы и головой волка, которая повстречалась Рафу при выполнении своих самых первых заказов. Он надел кожаную куртку со стальными заклёпками и воротником. Эта покупка стоила ему двух месяцев трудов, хотя подобных денег она не стоила, но стальные заклёпки манили Рафа и заставляли купить эту куртку.
– Ну, дружок, пора, опять, как раньше…
Торбин окликнул парня, тем самым прервав его диалог.
– Остаётся надпись, мастер, если, конечно, ты того пожелаешь.
– Да не оставлять же его не отмеченным.
Раф долго ходил из стороны в сторону, но его фантазия давно перестала придумывать хоть что-то кроме крови и обезглавливания.
– «Мой хозяин, я раб твой, я разрежу тьму и развею мрак». – предложил Торбин.
– Неплохо.
Кузнец окунул раскалённый красный меч в специальное масло. После зачистил его, снова нагрел клинок до золотистого цвета, и уже потом положил его на рядом стоящий стол.
– Готово. Моя лучшая работа. – с улыбкой, протирая руки друг о друга, сказал Торбин.
– Не переоценивай себя.
Раф взял меч и осмотрел его.
– Надеюсь, что он не сломается после первого же парирования.
Раф всмотрелся в надпись на мече и обратил внимание на ошибку.
– Торбин, здесь написано: «Мой хозяин, я раб твой, я тьма и мрак».
– Вот тебе и идеал… – Торбин был сконфужен подобным итогом, поэтому ему хотелось как-то исправиться. – Давай подправлю.
Мастер взял меч в руку и осмотрел его под лучами солнца, которые пробивались через разлом в потолке. Если пытаться изменить меч сейчас, то это только испортит его, поэтому Раф не стал изменять надпись, всё-таки, оно ничего не значит.
– Мне отлично подходит и этот вариант.
Раф подошёл к свободному коню и повесил на него пару сумок. Зенарский меч он оставил на поясе, а новый вставил в ножны, которые повесил на коня. Перед отъездом к Рафу подошёл один из его бывших учеников, он ничего не говорил и только передал своему мастеру серебряный перстень, внутри которого была гравировка на старом, давно забытом языке, в ответ Раф лишь неловко кивнул. Мастер вспрыснул и конь помчался прочь, на юг, в тёплые пески Афонии.
Глава 2. Великоград
«Как только люди вступили на эту благодатную почву – пролилась кровь. Люд резал нелюдь, а нелюдь резала Природу. Мать-Природа страдает и доселе, покуда воинствующая нелюдь продолжает скрываться в лесах, покуда зенарские барины укрывают у себя Богами проклятых низкорослов и гномов, покуда люд идёт на люд,