с косичками: правильной и удобной для всех, но не для себя. Он вообще не требовал. Так мне, по крайней мере, казалось. Просто Яр всегда был со мной рядом. Когда нужно – рядом, когда не нужно – тоже. Смешно, но брата это положение вещей раздражало дико. Это ощущалось настолько сильно, что даже мне было странно.
Яр, правда, не самый приятный человек. Даже свои, в общей компании, его недолюбливают и побаиваются. Он слывет злопамятным и странным. Может быть резким, раздраженным, нетерпеливым, злится на «всеобщую человеческую тупость», но мне-то что за дело? Меня это не касается. Меня он если не любил, то оберегал – тщательно и очень осторожно. И странного, честно сказать, в нем не много – не больше, чем у других. Он просто такой, какой есть. Хотя это, конечно, не оправдание – люди только своих таракашек лелеют, чужих не очень жалуют.
Когда он начал периодически, а потом все чаще и чаще, наведываться в наш дом, приблизил меня к себе, все сразу пошло «не так». Чем «не так» я вряд ли смогу точно сказать. У меня, по крайней мере, так еще не было. Ну, хотя бы тем, что никто добровольно меня не замечал. Это считалось как бы дурным тоном – тоже, какое сокровище, младшая сестра. А Яр эту привычку поломал. Была бы у меня подружка, я бы ей все это выговаривала, а потом бы добавляла: «нет, не приставал». Но у меня подружек не было, может, и к лучшему. Зато у меня был Яр. И я всегда могла поговорить с ним. Это, безусловно, лучше любой подружки, хотя вопрос «что же все-таки ему от меня надо?» я задавала с пугающей регулярностью. Просто я же себя знаю, и в принципе долго ни на чем не зацикливаюсь. Кроме двух вопросов: про Яра и про свою роль в местном дурдоме. А его хорошее отношение можно было объяснить легко – ему вот прямо сейчас так хочется. Может и неубедительно, но что ж тут скрывать – у нас нет ничего общего.
И еще он постоянно таскает меня на всякие мероприятия. То выставку где-то откроют, то фильм надо обязательно посмотреть, да еще такой, где три человека в зале, и тех в конце сеанса не отыскать… И вот, на каком-то концерте я, в очередной раз нахватавшись завистливых взглядов, вдруг резко осознала, как мы выглядим со стороны: юная девушка, которую можно назвать девушкой с оооочень большой натяжкой и стильный молодой парень, который никак не должен быть именно тут именно с такой … ну, как я. Ну ни при каких обстоятельствах. И вот тут-то меня и начал смущать вопрос: а что же и кому в этой ситуации надо?
Хорошо, пусть. Ему просто надо именно так. Любит эпатировать народ. Хорошо. В его машине уже постоянно лежат мои солнечные очки, ветровка. А сзади сидит его подарок – мой плюшевый зверь непонятного вида. И кровать взамен вконец развалившейся купил мне Яр, не братец. И по магазинам со мной ходил перед школой – Яр. В кафе водил. Хорошо, пусть даже так. И ничего – совсем ничего! – больше не случалось: ни двусмысленных положений, ни особых фраз, нежности какой-то особой, что ли… Зря я все мыслимые фильмы о любви пересмотрела? Выходило, что зря, – и ничего так и не стало понятнее.
Но хуже другое. Тайна. Что-то личное, и об этом