я знала, что кроме охраны там едва ли кто-то есть. Мне удалось провести Виктора внутрь. Честно говоря, я до сих пор не знаю, отреагировал ли он на то, что увидел, или нет. Понимаете, часть сотрудников работали с людьми в коме, у которых не было родственников и у которых практически не оставалось шансов прийти в сознание. На них ставили опыты, с ними постоянно экспериментировали, и это страшное зрелище. Представьте, например, что Вы увидели на кушетке женщину, подсоединённую к аппарату искусственного поддержания жизни, а вдоль обеих ног этой женщины и грудной клетки совсем свежие швы. Я не работала над людьми, моя сфера ограничивалась только механическими разработками, но отдел-то был один. Однако в тот день наше внимание было направлено на другое. На территории научного центра есть открытый бассейн. Чтобы попасть к нему, достаточно перелезть через забор с колючей проволокой. Я, право, не знаю, как так получилось, но к бассейну пробрались несколько детей. Бассейн был не для купания, в нём проверяли подводные разработки, из-за этого дно было с землёй и водорослями. Максим и Марина, мои коллеги, в тот вечер задержались в центре, но сигнал тревоги они не слышали. Мы с Витей добрались до бассейна, на тот момент двое мальчиков уже были в воде, и мы нырнули. Одного я довольно быстро обнаружила, хотя под водой практически ничего не было видно. Второго мы долго искали, а когда нашли, было уже поздно, – Надежда ненадолго прервалась и тяжело вздохнула. – Дальше всё происходило слишком быстро. По протоколу Виктора обязаны были задержать, так как он находился на засекреченном объекте. Его посадили под замок в нашем отделе, начальство должно было подъехать в течение суток. Я знала, что меня уволят со скандалом, если я первая не напишу заявление и не уйду.
– Вы написали заявление? – спросил психоаналитик.
– Да.
– Что случилось с Виктором? Он изменил своё отношение к Вам?
– Не знаю.
– Вы не говорили с ним после этого?
– Говорила. Пока я была в центре, я видела его лицо, от которого меня бросало в лихую дрожь. Я никогда его таким не видела. Я не могла уйти, не поговорив с ним, но и зайти к нему боялась. Дед мне говорил, что действие монеты прекращается после мощного эмоционального потрясения, так что я была уверена, что и моё желание, и чувства Виктора ко мне уже давно не здесь. Главное, когда прекращается действие монеты, загаданное желание не просто уходит, оно забирает с собой воспоминания тех людей, которые косвенно относились к этой монете. То есть желание загадала я, значит, я буду помнить всё, остальные будут жить так, будто ничего не было.
– Даже Ваши коллеги, которыми он был задержан?
– Они бы помнили, за что они его задержали, но не помнили бы, что он связан со мной. То есть моя вина бы осталась, но никто бы уже не знал, что он мой жених, муж и так далее.
– Продолжайте. Вы зашли к нему?
– Зашла. Я начала с извинений, обращалась к нему на «Вы». Сказала, что мне жаль, что он меня не помнит.
– Так, – почти вытягивал из неё информацию